 | Табунщикова Людмила Викторовна, к. ист. н., доцент Института истории и международных отношений Южного федерального университета (ЮФУ), |
«Кампания по вскрытию мощей 1918-1920 гг. и судьба мощей св. Александра Невского»
Доклад в рамках XXIХ Международных образовательных чтений
«Александр Невский: Запад и Восток: историческая память народа»
Конференция «Наследие святых отцов в жизни семьи и общества»
19 мая 2021 г., Храм Христа Спасителя, г. Москва
12 сентября Русская Православная Церковь отмечает день перенесения мощей святого благоверного великого князя Александра Невского. Как известно, во время своей четвертой поездки в Орду Александр Ярославович заболел и на возвратном пути слег. Приняв схиму под именем Алексия он 4 ноября 1263 года скончался в Городце Волжском. «Взяв гроб с телом благоверного князя, они с честью понесли его во Владимир, где отпели и погребли останки князя в храме Рождества Пресвятой Богородицы в мужском монастыре». В 1380-м во Владимире были открыты его мощи, по сонному видению пономаря. Однако уже в 1491 году, 23 мая, Богородице-Рождественский монастырь пострадал от пожара и, вероятно, пострадали мощи князя. Канонизирован Александр Невский Русской Православной Церковью был в лике чудотворцев при митрополите Макарии на Московском Соборе 1547 года.
Последующая судьба мощей тесно связана с династией Романовых, а именно с деятельностью Петра I, который благочестиво считал, что Александр Невский, как Угодник Божий, бывший постоянным охранителем здешнего края от внешних врагов, пребудет самым надежным защитником и охранителем возводившегося Санкт-Петербурга. В результате, в мае 1723 года, будучи в Александро-Невской лавре, Петр Великий повелел обретающиеся во Владимирском Рождественском монастыре мощи Александра Невского перенести сюда[1].
Ритуал перенесения мощей был разработан в самых мельчайших деталях. Был изготовлен специальный ковчег для раки с мощами. 11 августа 1724 года был днем начала переноса мощей, по этому поводу во всех храмах были совершены службы. В честь и память перенесения святых мощей князя Александра Невского торжества и празднества продолжались три дня.
Петр I повелел ежегодно 30 августа (победоносное завершение Северной войны, длившейся 21 год) во всех православных российских церквах праздновать перенесение мощей благоверного князя. Тогда же он намеревался учредить и орден в честь Александра Невского, но намерение это в 1725 году исполнила уже его супруга — Екатерина I. Создание монументальной серебряной раки 90 пудов (1500 кг) серебра 82 пробы, выплавленного на Петербургском монетном дворе, относится к времени правления его дочери Елизаветы Петровны.
С конца 1918 г. важное место в религиозной политике советской власти занимала начавшаяся в октябре того же года кампания по вскрытию святых мощей. Не случайно один из первых ударов, нанесенных советской властью по Русской Православной Церкви, был направлен против священных останков ее святых. Русской Православной Церковью с древнейших времен в равной степени почитались останки как в виде костей, так и в виде нетленных мощей. Однако большинство неграмотного населения Российской империи, преимущественно крестьян, считали, что мощами являются только нетленные останки святых. Большевики об этом суеверии знали и рассчитывали использовать данный факт в своих богоборческих интересах. Церковь как могла, боролась с данным убеждением. Например, опубликованный в 1903 г. в газетах отчет с подробным описанием вскрытых останков Серафима Саровского в виде костей не помешал его канонизации[2].
Кампания по вскрытию мощей началась с Александра Свирского. 22 октября 1918 г. при приеме на учет богослужебного имущества Александро-Свирского монастыря Олонецкой губернии «в литой раке, весящей более 20 пудов серебра, вместо нетленных мощей Александра Свирского была обнаружена восковая кукла»[3]. Как отклик «широких слоев народа» на это событие стремилась представить редакция антирелигиозного журнала «Революция и церковь» публиковавшиеся на его страницах письма и обращения граждан, резолюции различных собраний трудящихся с требованиями осмотра содержимого рак и в других монастырях. Идея вскрытия мощей особенно захватила руководителя VIII отдела Наркомюста П. А. Красикова, считавшего, что эту кампанию следует осуществить, не останавливаясь перед применением силы. С подачи П. А. Красикова этой темой заинтересовался В. И. Ленин. 1 февраля 1919 г. Народный комиссариат юстиции принял первое постановление об организованном вскрытии мощей, а 14 марта в новом постановлении указал: «Вскрытие мощей, производимое на местах по инициативе самих рабочих, необходимо приветствовать, так как во всех случаях, как и следовало ожидать, на поверку оказывается, что никаких “мощей” не существует, и при этом ясно для всех вскрывается многовековой обман служителей культа, а также и спекуляция эксплуататорского класса на религиозных чувствах темной и невежественной массы…» Открытые раки предполагалось передавать в местные музеи»[4].
Кампания по вскрытию мощей преследовала не только пропагандистские цели. Лишение Церкви материальных доходов являлось особо важной задачей атеистической власти. Проведение кампании по вскрытию мощей возлагалось на VIII отдел НКЮ, направлявший деятельность «местных расширенных комиссий по отделению церкви от государства». В состав таких комиссий обязательно входили сотрудники ВЧК. Согласно постановлению, само вскрытие, т. е. снятие с мощей церковных облачений и т. п., должны были производить священнослужители в обязательном присутствии представителей местных органов Советской власти, ВЧК и медицинских экспертов. После оформления протокола вскрытия мощей, подписанного священнослужителями и медицинскими экспертами, к осмотру мощей рекомендовалось привлекать «самые широкие массы». В «Сводке вскрытий «мощей», произведенных в 1918, 1919 и 1920 гг., опубликованной в журнале «Революция и церковь», содержатся данные о 66 осмотрах мощей. Осмотр мощей Серафима Саровского был 66-м по счету и последним на основном этапе «мощенной эпопеи»[5].
Конфискация у Церкви святых мощей грозила затруднить ее богослужебную деятельность. Со времен первого Карфагенского Собора (около 220 г.), определившего, что ни один храм не может строиться иначе как на мощах мучеников, до настоящего времени каждый православный храм имеет частичку мощей какого-нибудь святого. Частичка эта зашивается в антиминс — особый плат, без которого нельзя совершать Божественной литургии[6].
В некоторых инструкциях VIII отдел Народного комиссариата юстиции (НКЮ) декларативно призывал на местах установить организованный порядок вскрытий, гарантирующий соблюдение известного такта по отношению к религиозным чувствам сторонников православной религии: «…вскрытие производить отнюдь не во время богослужения», привлекать к участию в осмотре мощей самые широкие массы и т. д. Однако в ходе кампании были многочисленные случаи насилий над духовенством, оскорблений религиозных чувств верующих и нарушений местными властями указаний даже, исходивших из центра. Так, при обследовании мощей св. Саввы Сторожевского в Саввино-Сторожевской обители 1 марта 1919 г. один из членов съезда Звенигородского Совета плюнул на череп святого и рассмеялся. Безбожники сами разложили останки святого — череп и 32 кости, — да так, чтобы они посмешнее выглядели. После этого они расклеили в городе объявления, приглашая публику на осмотр «трухи»[7].
Дальнейшая судьба останков русских святых, оказавшихся в распоряжении богоборческой власти, сложилась таким образом, что некоторые из них (мощи святителя Иоасафа Белгородского, Серафима Саровского, виленских угодников Антония, Иоанна и Евстафия, епископа Иннокентия Красноярского и др.) были помещены на «показательной выставке по социальной медицине», открывшейся в 1920г. в Москве в музее Народного комиссариата здравоохранения (Петровка, 14). Для разоблачения «спекуляции, обмана и шарлатанства с трупными останками, так называемыми мощами» музейные работники организовали на этой выставке «специальные отдел по гниению и разложению животных предметов». В дальнейшем большая часть святых мощей оказалась на хранении в открывшемся в здании Казанского собора Музея истории религии и атеизма в Ленинграде.
Собственно мощи Александра Невского на первом и основном этапе «мощенной эпопеи» уцелели. Связано это было с деятельностью по их защите митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина (Казанского). В апреле 1919 г. им было опубликовано письмо к председателю Петроградского Совета Г. Е. Зиновьеву, в котором выражалась надежда, что «мощи святого благоверного князя Александра Невского не будут потревожены». Однако в журнале «Революция и церковь» вскоре была опубликована статья П. А. Красикова со злобными выпадами против владыки Вениамина и защитника Русской земли князя Александра Ярославича. Руководитель VIII отдела НКЮ утверждал, что никаких останков князя не сохранилось, и призывал вскрыть «пустой ящик якобы с мощами Александра Невского». В этой же статье П.А. Красиков первым из советских руководителей выдвинул задачу «утилизации огромных серебряных рак».
Еще в конце марта 1919 г. Комиссариат юстиции союза коммун Северной области запросил разрешение президиума Петроградского совета на вскрытие останков святого князя Александра Невского, хранившихся в Троицком соборе Лавры. В разрешении было отказано из-за опасения, что вскрытие мощей в одной из наиболее почитаемых религиозных святынь города — Александро-Невской Лавре — может вызвать массовый протест верующих.
В сентябре 1919 г., когда вновь обнаружилась угроза вскрытия мощей святого благоверного князя Александра Ярославича, митрополит Вениамин вторично обратился с письмом к председателю Петроградского совета Г. Е. Зиновьеву. В письме от 15 сентября владыка писал: «В первых числах сентября на лекции «О коммунизме и религии» члена ВЦИК Красикова и М. В. Галкина была поставлена на голосование резолюция, предлагающая все мощи изъять из церквей и сконцентрировать в особом музее, в частности так поступить и с находящимися в Петрограде мощами св. Александра Невского. Слухи об этом взволновали православное население Петрограда… Желая успокоить верующих и выяснить положение вопроса о вскрытии раки благоверного князя, обращаюсь к Вам, гражданин Зиновьев, как стоящему во главе петроградского правительства, с просьбой от лица многих тысяч верующих, в числе которых немало рабочих и крестьян, приведенной в начале резолюции не придавать значения и не приводить ее в исполнение и этим дать мне возможность успокоить тысячи взволнованных людей. Доброжелательная церковная политика петроградского правительства дает мне уверенность надеяться, что настоящая просьба многих граждан будет услышана и исполнена, их религиозная свобода не будет ограничена и стеснена»[8]. Тактичной и выдержанной дипломатией петроградскому митрополиту Вениамину (Казанскому) удалось в то время уберечь от поругания мощи святого благоверного князя Александра Невского. За всю «мощейную эпопею» это был единственный случай, когда власти вняли увещаниям со стороны Церкви[9].
Однако в обстановке разворачивающегося террора и провокационной политики государства в отношении Церкви митрополит Петроградский Вениамин не смог воспрепятствовать вскрытию мощей Александра Невского, произведенному в разгар кампании по изъятию церковных ценностей в помощь голодающим Поволжья. На заседании президиума исполкома Петроградского совета 8 мая 1922 г. было принято решение «произвести вскрытие мощей во время изъятия серебряной раки Александра Невского». Организация вскрытия поручалась председателю губернской комиссии по изъятию церковных ценностей, в помощь которому от Петроградского губисполкома назначались ответственные представители. Вскрытие мощей было решено начать 12 мая в 12 часов 12 мая. За несколько лет до этого дня, 24 июля 1917 г., архиепископы Вениамин (Казанский) и Сергий (Страгородский), а также два Лаврских архимандрита произвели осмотр останков благоверного князя. Тогда это было вызвано тем, что летом 1917 г., при наступлении немцев, Лавра готовилась к эвакуации и поэтому святые мощи после осмотра переложили в новую кипарисовую шкатулку.
Вскрытие мощей 12 мая 1922 г. носило публичный характер и имело антирелигиозную направленность. Уполномоченные местной советской власти производили осмотр останков князя Александра Ярославича под наблюдением нескольких сотен представителей «общественности»: от воинских частей и предприятий, райкомов и укомов РКП(б). Все они получили в Смольном специальные удостоверения, разрешавшие присутствовать во время вскрытия мощей. Митрополит Вениамин и Лаврское духовенство вынуждены были наблюдать за этой акцией. Вот как описывал репортер «Петроградской правды» результаты вскрытия: «На дне гроба лежит лиловый атласный покров, в изголовье новенькая подушка из оранжевого атласа, а посередине небольшая шкатулка из светлого дерева… отпирают шкатулку, под крышкой оказывается застекленная рамка, затем вынимают оттуда кусок какой-то материи, затем истлевшие остатки от схимы великого князя, а на самом дне бурые истлевшие кости…»[10]. По сообщению большевиков, было найдено 12 небольших костей разного цвета (значит, от разных мощей). К тому же обнаружились, как было заявлено властями, 2 одинаковые кости одной правой ноги. Как пишет М.В. Шкаровский: «из десяти сюжетов киножурналов и кинолетописей о вскрытии мощей, хранящихся в Российском государственном архиве кинофотодокументов, три посвящены вскрытию мощей св. князя Александра Невского. Они представляют собой части соответствующего документального фильма, снятого студией «Севзапкино». В кадре присутствует митрополит Вениамин, большая часть красноармейцев находится в соборе без головных уборов (в отличие от представителей властей), а некоторые из них крестятся»[11].
Серебряная рака князя была изъята и по частям на грузовиках перевезена в Эрмитаж. Однако сами мощи Лаврскому духовенству во главе с митрополитом удалось тогда отстоять — шкатулка с ними после осмотра была запечатана и, вопреки циркуляру Наркомата юстиции от 25 августа 1920 г. о конфискации мощей и передачи их в музеи, помещена на хранение в алтаре Троицкого собора Александро-Невской Лавры. Мощи были конфискованы властями лишь осенью 1922 г. после расстрела митрополита Вениамина (Казанского), обвиненного в «сопротивлении изъятию церковных ценностей в помощь голодающим Поволжья». Мощи ушли на хранение в Музей истории религии и атеизма, открывшийся в Казанском соборе.
Но образ великого князя потребовался советской власти, в условиях смены идеологических ориентиров с позиций пролетарского интернационализма на позиции патриотизма. В 1938 году вышел фильм режиссера Сергея Эйзенштейна и сценариста Петра Павленко «Александр Невский». 
Его создатели получили Сталинские премии. Сам вождь в своей речи 3 июля 1941 года назвал Невского одним из героев русской истории. На следующий год был учрежден новый советский военный орден Александра Невского, который за годы войны получили 42 тысячи командиров Красной Армии. Во вновь открывшемся Троицком соборе в 1943 году было устроено украшенное красными знаменами место для богослужений в память о Невском. Сами мощи, однако, продолжали хранится в запасниках Музея истории религии и атеизма. И только лишь 3 июня 1989 года, на закате «перестройки», в ходе празднования 1000-летия Крещения Руси, мощи святого Александра Невского возвратились в Троицкий собор Александро-Невской лавры. Серебряная рака продолжает находиться на хранении в Эрмитаже.
Литература
- Кашеваров А. Н. Православная Российская церковь и советское государство (1917 – 1922). М.: Издательство Крутицкого подворья, Общество любителей церковной истории. 2005.
- Кашеваров А.Н. Вскрытие мощей святого князя александра Невского в Петербурге 12 мая 1922 г. // История Петербурга. № 2. 2002. С. 65-68.
- Назаренко А.В. Александр Ярославович Невский // Православная энциклопедия. https://www.pravenc.ru/text/64418.html (д.д.: 13.03.2021)
- Шкаровский М.В. Изъятие мощей и церковных ценностей в Петроградской епархии в 1918-1922 гг. // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. 2012. № 22. С. 125-132.
- Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь в ХХ в. М.: 2010.
[1]Назаренко А.В. Александр Ярославович Невский // Православная энциклопедия. https://www.pravenc.ru/text/64418.html (д.д.: 13.03.2021)
[2] Кашеваров А.Н. Православная Российская церковь и советское государство (1917 – 1922). М.: Издательство Крутицкого подворья, Общество любителей церковной истории. 2005. С. 103.
[3] Там же.
[4] Цит. по: Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь в ХХ в. М.: 2010. С. 88.
[5] Кашеваров А. Н. Православная Российская церковь и советское государство (1917 – 1922). М.: Издательство Крутицкого подворья, Общество любителей церковной истории. 2005. С. 106.
[6]Кашеваров А.Н. Вскрытие мощей святого князя Александра Невского в Петербурге 12 мая 1922 г. // История Петербурга. № 2. 2002. С. 65.
[7] Кашеваров А.Н. Православная Российская церковь и советское государство (1917 – 1922). М.: Издательство Крутицкого подворья, Общество любителей церковной истории. 2005. С. 110.
[8] Цит. по: Шкаровский М.В. Изъятие мощей и церковных ценностей в Петроградской епархии в 1918-1922 гг. // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. 2012. № 22. С. 127.
[9] Кашеваров А.Н. Вскрытие мощей святого князя Александра Невского в Петербурге 12 мая 1922 г. // История Петербурга. № 2. 2002. С. 65.
[10]Цит. по: Кашеваров А.Н. Православная Российская церковь и советское государство (1917 – 1922). М.: Издательство Крутицкого подворья, Общество любителей церковной истории. 2005. С. 124.
[11] Шкаровский М.В. Изъятие мощей и церковных ценностей в Петроградской епархии в 1918-1922 гг. // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. 2012. № 22. С. 125.
