Кураев, А.Н. Дискуссионные вопросы в истории казачества

 Кураев Алексей Николаевич, д-р ист. наук,

профессор кафедры «Общественные процессы, средства  массовой информации и рекламные технологии МГУТУ  им. К.Г. Разумовского (ПКУ)

Дискуссионные темы в истории казачества объясняются, на наш взгляд, двумя причинами. Во-первых, сама наука история казачества, как и любая другая социально-гуманитарная наука, носит во многом дискуссионный характер. Это проявляется, в т.ч., в субъективности восприятия многих исторических событий. Во-вторых, история   казачества     носит интеграционный гибридный характер, то есть неразрывно связана со многими другими социально-гуманитарными науками (история, философия, культурология, социология, политология, педагогика, психология и др.). Поэтому трудности и противоречия, свойственные этим отраслям знания, неизбежно проявляются и в истории казачества. Особенно много споров в истории казачества вызывают следующие проблемы: сущность и происхождение казачества; оценка крестьянско-казачьих войн и бунтов; казачество и революция; роль казачества в современной России.

Кто же такие казаки? Термин «казачество» произошел от тюркских слов «казак», «козак», что в переводе на русский означает «вольный человек», «удалец». В дореволюционной России, с времен Петра I, казачество, с юридической точки зрения, было   военно-служивым сословием, в котором числилось население ряда местностей страны.

Что же касается возникновения казачества как этнической общности, то тут существуют три типа концепций.

1. Первый тип концепций – «самостийный» подход: казачий этнос — это якобы отдельный народ (восточнославянский), наравне с русскими, украинцами и белорусами, — т.е. как четвертая ипостась в этом союзе. Сущность подхода: история казачества древнее российской; казачий народ сложился раньше русского; казачество аккумулировало в себе ряд этносов и не более русское, чем тюркское, варяжское, или черкесское; этнические корни казачества объясняются как кросс-этнический синтез славяно-аланских, византийских и тюркских племен; казачество изначально, на самодостаточных основаниях, развивалось как отдельный народ и может развиваться как в союзе с Россией, так и вне этого союза. «Самостийная» концепция развивала идею создания т.н. «Казакии» как самостоятельного государства. Подобные подходы отражены в «Казачьем словаре-справочнике» Г.В. Губарева и А.И. Скрылова [3]. По нашему мнению, взгляд на казачество как на отдельный народ является не состоятельным и в социологическом, и в культурно-нравственном, и в духовно-религиозном отношениях. Ведь у казачества нет ни отдельной территории, ни своего языка. А без внешнего фактора – т.е. без той среды великого народа и государства – не может эффективно осуществить свой исторический путь никакой привходящий в него народ, этнос или сословие. Идеи «этноказачества» представляют особую опасность в современной России: угроза раскола страны; оправдание и идеализация казаков-предателей в период Великой Отечественной Войны (необходимо отметить, что, несмотря на их надежды, Гитлер так и не пошел на создание самостоятельной казачьей республики).
2. Второй тип концепций – «державный» подход. Эту концепцию разрабатывали М.А. Караулов [7], атаман П.Н. Краснов [9], В.Д. Синеоков [13]. Традиции державной концепции следует ряд современных работ, изданных Союзом казаков России [5]. Главным вектором этой концепции является подчеркивание казачества как воинского сословия, созданного инициативой именно Российского государства. Казачество справедливо рассматривалось уже не как отдельный народ, а как часть русского народа. В таком подходе казачество объясняется не как целое, а как страта или большая социальная группа (этническая, этнокультурная, этносоциальная), сословие или социальный институт. Но минусом этой концепции было то, что из неё вытекало (даже вопреки взглядам авторов концепции) отрицание казачьей специфики.
3. Наиболее правильный, на наш взгляд, третий тип концепций: казачий народ — это часть единого русского народа, как малый народ — внутри великого народа. Так же рассматривается и украинский и белорусский народ, но основание выделения «малого — из большого» для казачьего народа иное, чем основание разделения русского народа на триаду — великорусский, украинский, белорусский. В казачьем мире, в казачьем народе представлены все три ветви и даже более того – широкое многонациональное разнообразие. В этой триаде национальность и национальная культура учитываются, но они не является единственно дифференцирующим — решающим основанием. Данный подход позволяет учитывать казачью специфику. Его придерживаются большинство современных историков казачества.

С вопросом о сущности казачества связана и проблема его происхождения. Мы до сих пор точно не знаем, откуда произошли казаки. Теории здесь носят характер гипотез, т.е. предположений. Согласно миграционной теории [11, с. 9], главную роль в формировании казачества сыграло беглое население (в основном крестьяне и военные люди), спасавшееся от феодальной эксплуатации, ужасов крепостничества, репрессий (в т.ч. опричнина, гонения на старообрядцев), голода и войн. Эта теория преобладала в советское время. Сейчас она часто подвергается критике, её презрительно называют «беглохолопской». В защиту миграционной теории скажем: бежали не худшие, а лучшие (во всех смыслах) люди, которые не хотели мириться с гнетом и унижениями и были готовы с оружием в руках отстаивать свободу и независимость для себя и своих семей. К тому же бежали из центра на окраины, что позволяло обустраивать новые территории. Автохтонные теории считают, что казачество произошло от местного населения: славянского [12]    или азиатского и кавказского [1; 6, с. 230].  Синтезируя эти теории, Л.Н. Гумилев рассматривает возникновение казачества как симбиоз славян (бродники) и азиатов (касоги) [4].    Государственно-колонизаторская (сословная) теория [13]    решающую роль в создании казачества, как в центре, так и на местах отводит государству.   Ордынская теория [2; 8]    истоки казачества видит в особых войсках, охранявших границы монгольской империи. После крушения империи русские князья взяли эти войска к себе на службу, а также начали создавать свои подобные же полки – т.е. казаков. Есть и другие теории. Необходимо сделать вывод, что все эти теории не противоречат, а успешно дополняют друг друга. У казачества был не один, а несколько источников происхождения.     В этом – одна из причин феномена казачества, его силы и непобедимости.    У каждого их источников оно взяло всё самое лучшее. У славян – занятие земледелием и скотоводством; у азиатов – умение воевать на лошадях, передвигаться на большие расстояния; из опыта Золотой Орды – необходимость специальных войск, охраняющих границы; у беглых и переселенцев – привычку всегда жить и воевать вместе; у разбойников – тактику спецназа: неожиданно для врага нападать и также быстро скрываться.

Что касается крестьянско-казачьих войн и бунтов в XVII – XVIII вв., то следует ответить на вопросы: преобладал ли в них «разбойный» фактор, или они были в целом антифеодальным движением?; атаманы Иван Болотников, Степан Разин, Кондратий Булавин и Емельян Пугачев – это герои или разбойники? На наш взгляд, ответить на данные вопросы однозначно нельзя, т.к. все эти движения были вызваны множеством разнообразных факторов и носили очень противоречивый характер [10, с. 273-279].

  1917 – 1920-е гг. – наиболее кровавый и противоречивый период в истории казачества. Казаки не поддержали ни императора Николая II, ни Временное правительство. В период Гражданской войны казачество разделилось на «белых», «красных» и «зеленых». Порой члены одной семьи воевали друг против друга. Казачество подверглось массовым репрессиям: «расказачивание», насильственная коллективизация и др. В результате оно было полностью ликвидировано как военно-служивое сословие, а также был нанесен сильнейший удар по его этносоциальной основе.  Закономерно возникает вопрос: почему?!, в чем причины?! На наш взгляд, во-первых, необходимо учитывать, что в XIX в. – 1917 г. казачество полностью стало частью регулярной армии и государственного аппарата Российской империи.   Это имело не только положительные, но и негативные последствия. В конце XIX – начале XX вв. правительство стало широко использовать казачьи войска для несения полицейской службы. 26 ноября 1905 г. всем казачьим войскам была объявлена особая Высочайшая благодарность за «неутомимую и верную службу царю и Родине, как на театре войны, так и при поддержании порядка внутри империи», то есть за участие в подавлении Первой революции.  Во время декабрьского 1905 г. вооруженного восстания в Москве пять казачьих полков воевали против восставших. Чрезмерная вовлеченность казачества в политику, особенно его участие в подавлении революционных выступлений, справедливо вызывали резко негативную реакцию со стороны пролетариата, крестьянства, интеллигенции и средних городских слоёв. Всё это явилось одной из причин дальнейшей трагической судьбы российского казачества. Во-вторых, огромные потери казачества в I Мировой войне способствовали неприятию им политики официальных властей.

С 1992 г. начался современный период в истории российского казачества. Активно происходит процесс его реабилитации и возрождения. Но до сих пор не принят Федеральный закон «О казачестве», что сильно затрудняет его поддержку и финансирование. Не решены и другие серьезные проблемы: следует ли создавать отдельные вооруженные казачьи подразделения для защиты границ России и поддержания внутреннего порядка?; допускать ли в казачество лиц не православного вероисповедания?; освобождать ли казачьи предприятия от налогов? (последние два фактора были в дореволюционный период); о казачьих землях, самоуправлении, образовании; соотношение реестрового и нереестрового казачества; неоднородность социального состава казачьего движения; и др.

Наличие дискуссионных вопросов является не недостатком, а достоинством истории казачества. Это живая динамично развивающаяся путем разрешения внутренних противоречий наука, которая имеет хорошие перспективы.

          Литература

1. Быкадоров И.Ф. История казачества. Т. I. – Прага: Библиотека Вольного казачества,
2. – 177 с.
3. Гордеев А.А. История казачества. – М.: Вече, 2014. – 640 с.
4. Губарев Г.В., Скрылов А.И. Казачий словарь-справочник. – В 3-х т. — Калифорния,

1966-1970. – 971 с.; Скрылов А.И. Энциклопедия казачества. — М: Вече, 2015. – 751 с.

4. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. – М.: Астрель, 2012. – 839 с.
5. Казачество. Энциклопедия/ Под ред. А.П. Федотова. – М.: ИНФРА-М, 2003. – 400

с.; Казачество – щит Отечества. —  М.: Изд. дом Тончу, 2005. – 735 с.

6. Карамзин Н.М. История государства Российского. — М.: Книга, 1989. —  Кн. 2. — Т. 5.
7. Караулов М.А. Терское казачество в прошлом и настоящем. —           Владикавказ:

Войск. штаб Тер. казачьего войска, 1912. – 384 с.; М.: Вече, 2008. – 320 с.

8. Кожинов В.В. История Руси и русского Слова. – М.: Алгоритм, 1999. — 480 с.
9. Краснов П.Н., атаман. История Войска Донского. Картины былого тихого Дона. —

С.-Пб.: Издательство Р. Голике и А. Вильборгъ, 1909; М.: Вече, 2007. – 462 с.

10. Кураев А.Н. Юлина Г.Н. Казачество и российское государство в XVIII веке//

Гармонизация межнациональных отношений. Исторические судьбы казачества: II

Всероссийская научно-практическая конференция (г. Геленджик): сборник

научных     статей. – Ростов-на-Дону; Таганрог: Издательство Южного

федерального    университета, 2018.

11. Российское казачество: государственная служба и кадровая политика. – М.:

Международный издательский центр ЭТНОСОЦИ-УМ, 2008.

12. Савельев Е.П. Древняя история казачества. – М.: Вече, 2012. – 660 с.
13. Синеоков В. Казачество и его государственное значение/ С предисл. ген.

Краснова.  –  Париж: [б. и.], 1928. – 46 с.