Асонов Н. В. «Афонское Возрождение XIV–XV вв. как нравственная альтернатива католическому Ренессансу»

Асонов Николай Васильевич, профессор, академик АПН РФ, Московский педагогический государственный университет, доктор политических наук, кандидат исторических наук,

«Афонское Возрождение XIV–XV вв. как нравственная альтернатива католическому Ренессансу» 

Доклад в рамках XXVI Международных рождественских образовательных чтений
«Нравственные ценности и будущее человечества»

Конференция «Духовное наследие Византии и Афона в истории и культуре России»
23 января 2018 г., Храм Христа Спасителя, г. Москва

Аннотация. В статье рассмотрена проблема культурно-идеологического противоборства католического Ренессанса, ставшего результатом возвращения «латинства» к языческой системе ценностей и целей, с Афонским Возрождением, укрепившем в православном мире раннехристианские идеалы как нравственную альтернативу западному пути развития, уводящему человека от союза с Богом. Автором проанализирован корпус текстов религиозного и научного содержания, включающий в себя труды евангелистов, М. Дунаева, К. Керн, Г. Паламы, В. Цыпина и некоторых других авторов. Проведённый анализ показал, что Афонское Возрождение спасло православие от искажений, идущих с Запада, предопределив роль Московской Руси как последнего оплота истинной веры и поэтому ставшей для Запада врагом №1.

Ключевые слова: Афон, Византия, Православие, Возрождение, католичество, Ренессанс, Русь.

N.V. Asonov

Grand PhD in Political Sciences, PhD in Historical sciences,

(Full) Professor, Academician of Academy

of Political Sciences of Russian Federation

Moscow State Pedagogical University

ATHOSIAN RESURGENCE OF 14-15TH CENTURY AS AN ETHICAL ALTERNATIVE TO THE CATHOLIC RENAISSANCE

Abstract. In the article, author conducts analysis of cultural-ideological strife between Catholic Renaissance, which came as a result of reanimation of heathen values and goals, and Athosian Resurgence, which strengthened early-Christian ideals in the Orthodox world and became an alternative for the Western model of development, where a Man is diverted from allegiance to the Lord. Works of famous scholars and theologians became the foundation for the research, including, but not limited to the texts of evangelicals, M. Dunaev, K. Cern, G. Palamas, V. Scipin and many others. The research shown, that the Athosian Resurgence has saved Orthodox branch of Christianity from distortions which came from the West, and strengthened the role of Muscovite Rus’ as the last stronghold of true Christian faith, and therefore, Moscow became the enemy number one for the Western hemisphere for generations to come.

Key words: Athos, Byzantine Empire, Orthodox Christianity, Resurgence, Catholicism, Renaissance, Muscovite Rus’.

Когда в эпоху Нового времени на Западе в целях оправдания революционной перестройки, направленной на слом евангельских принципов жизни государства, общества и человека, стала разрабатываться теория Средних веков как особого исторического периода, в её основу был положен принцип православофобии и неприятия Ромейской империи в качестве духовного и политического центра христианского мира. Политический аспект данной теории видел отправной пункт средневековья в падении «первого Рима», когда, начиная с 476 г., «второй Рим» стал единственным лидером всего христианского сообщества. Идеологический аспект делал акцент на отрицании прямой преемственности, связывающей «первый» и «второй» Рим. По этой причине из научных и популярных текстов той поры исчезло имя православной Ромейской империи, хотя она сама от этой связи никогда не отказывалась, доказательством чего служит «Краткая история» Михаила Псёлла, дающая генезис государства с 753 г., когда «Ромул, построив город, назвал его Римом» [16, с.302].

Зато на Западе с державой ромеев стали связывать пороки культурной и политической жизни, имевшей место с V по XV век. Тем самым отводился весь негатив от западного христианства, включая его политического лидера — Священную римскую империю, в сторону главного оплота православия. Ибо «средневековое византийское тоталитарное государство,… было злым духом, который затмил, сокрушил и остановил развитие общества» [20, c.112]. Философско-диалектический аспект позволял трактовать Средние века как время «мрака и неурядицы» [5, c.15] в истории Европы. Между тем, «пресечение выродившегося поколения монархов, не перестававших носить титулы Цезарей и Августов, после того как их владения сузились до размеров одного города, в котором уже давно были позабыты и язык и нравы древних римлян» [5, c.15], подавалось как благо. Ведь Византия считалась еще и тормозом прогресса, представленного в то время достижениями Ренессанса, а потому не могла составить ему достойной конкуренции.

В этом нетрудно убедиться, если вспомнить, что с XVII в. Франция первой из западных стран проявила интерес к «Истории Константинопольской империи» (Histore de l’ empire de Constantinople), но Париж меньше всего думал о глубинн её духовной жизни, более всего заботясь об изучении увлекательной событийной жизни и монархического правления, оценивая всё происходящее у ромеев со «своей колокольни». Показательный итог подобной оценки можно встретить у Г.-В. Гегеля, воспитанного на трудах французских просветителей. Главную особенность Византии он увидел в «страданиях от внутренних раздоров» и «всевозможных страстях», из-за которых эта империя представляла собой «отвратительную картину слабости, причем жалкие и даже нелепые страсти не допускали появления великих мыслей, дел и личностей» [3, с.357].

Подобная трактовка, получив дальнейшее развитие в трудах немецких мыслителей конца XIX в. и у В.С. Соловьёва, перекочевала в современные российские издания справочно-аналитического содержания. Их авторы без всяких оговорок подают читателю Византию и византизм как «консервативную и реакционную силу», «противостоящую ”упрощению и смешению”, идущему с Запада» [18, с.81], [9, с.397]. Другие трактуют их как «совокупность темных сторон византийского государственного и частного быта: придворную лесть, деспотизм, тонкий ум при свободе от нравственных правил, пышность и разврат» [2, с.135]. А «Антология мировой политической мысли» вообще «забыла» о существовании каких-либо политических воззрений в этой стране. Впрочем, подобное отношение к себе со стороны Запада ромеи чувствовали всегда. Еще в конце XII в. Никита Хониат (Акоминат) писал: «Латиняне… всегда злоумышляют против нашего народа и строят нам ковы. По обстоятельствам прикидываясь друзьями, в душе негнавидят нас, как злейшие враги. Между ними и нами утвердилась величайшая пропасть различия, нас разделяет самая резкая противоположность убеждений» [21, с.45]. Эта противоположность уже давно вела Запад к католическому Ренессансу, а ромеев к православному Возрождению.

Чтобы понять то, как Афонское Возрождение стало нравственной альтернативой Ренессансу, нам надо обратиться к событиям не V, а IV века, когда при Константине Великом «христианство впервые встало на твёрдую почву официального признания» и «прежняя языческая империя стала превращаться в империю христианскую» [3, с.93]. Это были изменения революционного характера. С них, собственно, началось средневековье как период духовно-нравственного расцвета Европы, Азии и Африки, ведь политическое и культурное влияние этой империи простиралось на все три части света.

Установление в римской державе христианской системы организации власти и общества, в первую очередь нанесло удар по представителям всех видов бизнеса. Им была отведена самая низшая ступень в иерархии социальных статусов. Ведь христианство считало сребролюбие корнем всех зол, призывая граждан и всех представителей власти иметь «нрав несребролюбивый, довольствуясь тем, что есть» (Евр., 13:5), ибо «золото ваше и серебро… будет свидетельтвом против вас и съест плоть вашу» (Иак., 5:3). По этой причине вместо денег главным универсальным товаром стала земля (феод) и система натурального хозяйства. Это заметно освободило людей от разлагающих нравственность рыночных отношений, передав всю полноту управления в руки светских и духовных феодалов. Сопротивление им приравнивалось к восстанию против «Божия установления» и средневековый буржуа был поставлен в двойную зависимость, отдавая до половины своих доходов в пользу сеньора и Церкви.

Благоприятная обстановка для него стала складываться на западе Европы в VIII в., когда первые Каролинги в союзе с папами решили освободить себя от политической и религиозно-культурной опеки державы ромеев. Альтернатива ей была найдена в обращении к прошлому «Первого», а не «Второго» Рима. Сначала это привело к появлению в 800 г. империи Карла Великого, а уже в 962 г. Священной Римской империи при Оттоне I. И хотя Карл Великий не взял на себя право передавать императорский титул по наследству, именно он сделал первый шаг в сторону воскрешения античного язычества и его материальной культуры. Именуя себя «августейшей светлостью, и императором, правящим Римской империей», прозванный на Западе «единственным вождём христианского народа» [8, с.277–278], он вместе со своим окружением видел подвластную ему страну только в роли наследницы Ромейской державы, которая им заочно была похоронена. С этой целью в государстве франков античность провозглашалась идеалом государственности и культуры. На документах стали ставить печать с надписью: «Обновление Римской империи». Так с VIII в. Запад вошёл в новую для себя эпоху, получившую название «Каролингского ренессанса», без которого не мог появиться «Большой Ренессанс» XIII–XVI веков.

Затем был спровоцирован раскол Церкви в 1054 г. и создание на Западе своих университетов. В их стенах неприязнь к православию стимулировала интерес к римской культуре, что в свою очередь со второй половины XIII в. через романское и готическое искусство ввело католический мир в эпоху Проторенессанса. Он ещё больше укрепил в западном обществе неприязнь к ромейской державе, её гражданам и их православной системе ценностей. Как писал в одном из своих памфлетов Петрарка, «…что касается лживых трусливеньких греков, которые сами ни за что значительное не дерзают, то я их не только не жалею, но даже весьма радуюсь (их бедам – А.Н.) и жажду, чтобы нечестивая их империя, седалище заблуждений, была низвергнута» [17, с.260–261].

Победа в конце XIV в. банкирского дома Медичи, ставших негласными правителями Флоренции, влияющими на политику папской курии, еще больше «привязала» культуру Запада к язычеству Древнего Рима и его нравам, открыв век Ренессанса. Вбирая в себя его культуру, Запад все больше подчинялся материальным благам, а вместе с ними все больше попадал в финансовую зависимость от тех, кто выступал посредником между производителем и потребителем благ. Став кредиторами светской и духовной власти, торгово-ростовщические круги разбогатели и стали рваться к политическому господству, стараясь отклонить фундаментальные понятия греховности и святости, мешающие «делать» деньги. В этом им время от времени содействовали римские первосвященники. Так, например, в 1322 г. папа Иоанн XXII не постеснялся объявить «еретиками всех, кто проповедует нестяжание и смеет утверждать, что Христос и апостолы не имели собственности» [13, с.16–17].

Альтернативой Ренессансу стало Афонское Возрождение. С опорой на исихазм, сохранившийся на Афоне во всей своей чистоте, возвращался к жизни подорванный приоритет духовных ценностей раннего христианства. Это создало угрозу продвижению рыночных отношений в православные страны и установлению над ним господства «финансовых тузов» из Италии и Франции. Ведь в отличие от деятельного «гуманиста», выпячивающего своё мнение как единственно верное, исихаст опирался только на суждение церковных авторитетов, носившее соборный характер, подтверждённый самыми нравственными и умными отцами Церкви. Cмирение и борьба с внутренними недостатками превращались для него в основной лозунг социальной жизни. «Нищие духом», «плачущие», «кроткие», «милостивые», «чистые сердцем» и «миротворцы», согласно евангельской традиции, почитались «солью земли» и «светом мира» (Матф, 5:3–14). Зато осуждению подлежали те, кто видел своё счастье в «богатстве и пресыщенности». Этические требования учили не гневаться, любить врагов своих, творить добро тайно, не собирать сокровищ, не заботиться о дне завтрашнем, о том, что есть и пить, а искать, прежде всего, Царствия Небесного.

Афонские исихасты не придумывали ничего принципиально нового, а лишь систематизировали и кодифицировали старую православную традицию, расцвет которой пришёлся на IV–VII века и был задушен арабскими завоеваниями и реформами иконоборцев. Её теоретическую основу составили труды отцов церкви, живших в I–VI веках. Это апостолы Павел, Иоанн, Лука. Известные богословы и подвижники: Дионисий Ареопагит, Григорий Богослов и Григорий Нисский, Иоанн Златоуст и Иоанн Дамаскин, Василий Великий и Ефрем Сирин. Следует подчеркнуть, что на Афонские пришли к отрицанию Ренессанса не от собственной культурной отсталости и ограниченности в знаниях, а совсем наоборот. Это были люди глубоко образованные. За их плечами стояли университетские курсы в Константинополе и широкие умственные способности. Они знали не только греческую и латинскую философию, но, сопоставляя её с православной мудростью, обращали внимание на духовно-нравственную ущербность античной школы.

Начав возрождаться в конце XIII в., исихазм прошёл ряд этапов. Первый этап, который закончился в год смерти Ивана Калиты, обычно именуют «келейным». Он целиком отвечал классическим требованиям исихазма и «в общественной жизни серьёзной роли ещё не играл» [13, с.48]. Число его последователей было весьма невелико и состояло почти целиком из лиц связанных с афонскими монастырями. Термин «исихазм» хорошо подходил к их образу жизни, поскольку в переводе с греческого он означал «покой» и «молчание», необходимое для нераздельного и полного единения с Богом. С прибытием на Афон Григория Синаита, поддержанного группой молодых образованных аристократов во главе с Иоанном Кантакузином, исихазм заметно расширил свою социальную базу. В немалой степени этому способствовало возведение на трон в 1328 г. нового императора Андроника III (Младшего), за спиной которого встал Кантакузин.

Появление таких личностей, способных оттеснить прозападную группировку, дало начало второму этапу. Его возникновение связывают с активной полемикой, ведущейся «в форме эпистол и трактатов», разгоревшейся между сторонниками и противниками Западной ориентации. «Западников», вставших в оппозицию исихазму, возглавил выходец из Италии и приятель Петрарки грек Варлаам (Бернардо). Его противников защищал образованный афонский подвижник Григорий Палама. В 1341 г. в храме Св. Софии при большом стечении народа между ними состоялись первые прения.

Палама поднял на щит классическую формулу бытия человеческого: «если не спасёшься сам, не спасёт и Бог» [3, с.61]. Она должна подчинить религиозным правилам все стороны социально-политической деятельности власти и общества. Таким образом, он и его афонские соратники ставили своей целью возрождение империи ромеев как «оцерковленного государства» [7, с.25], в котором духовная, а не светская власть должна определять все стороны жизни. Данная «оцерковлённость» выражалась другой формулой: «Свет мирянам – иноки, свет инокам – Ангелы». При этом монархия в виде союза «священства и царства» или «премудрой двоицы», согласно положениям Пятого Вселенского Собора, рассматривалась единственной верной основой стабильного общества, разрушаемого изнутри и снаружи врагами Христа. Палама также подверг критике Запад, «ожидающий спасения от науки» и не желающий пренебрегать «богатством, людской славой и телесными удовольствиями». Ренессанс, несущий свободу от догматов веры путём просвещения, был и для него и всех афонских исихастов главной опасностью, поскольку убивал в человеке любовь к Богу. Ведь, не желая видеть господствующее в людях зло, Ренессанс раскрепощал в них негативные стороны жизни и делал граждан свободным, но не от греха, а для греха.

Решительно порвав с возрождением античности, затмевающей «творения благоразумных» «творениями безумствующих», Палама осудил культ науки. По его мнению, наука «не служит постижению Божественной мудрости добра… Так что от изучения многих… наук… не только не прибавляется ничего необходимого, полезного и ведущего к вечной жизни, но, наоборот, увеличивается скорбь» [11, с.24, 25, 37]. Постоянное стремление к знаниям губит государство и общество, так как они для нашего ограниченного разума являются лжезнаниями, уводящими от настоящей мудрости. Из этого следовало, что любая власть, пытаясь управлять с помощью наук и учёных правил, будет создавать ложные законы, а, следуя им, создаст ложную систему управления. Тем самым она приведёт к гибели не только себя, но и всё общество.

Чтобы избежать этого, надо избавиться от господства науки, подчинить её вере. Организовав контрреформы, надо идти назад, к первоначальным идеалам раннего христианства, убивающего в нас «рабов живота,… сребролюбцев и стяжателей», ищущих «славы от человеков», а не «от единого Бога». Мы должны «прилепиться» к очищающей душу науке, начало которой – страх Божий,… рождающий соблюдение евангельских заповедей». Тогда лишь мы поймём, почему Христос «не сказал: “Если хочешь быть совершен, займись внешней философией, старайся об изучении наук, накопи в себе знание сущего”». Но, призвав в «ученики… рыбаков, неграмотных, простых поселян, а не мудрецов», заповедал: «Имение продай, раздай нищим, возьми крест, решись следовать за Мной» [11, с.12, 14, 194].

В результате победы Паламы над Варлаамом ромейский мир «решительно повернулся спиной к Ренессансу» [7, с.LV]. На Западе успех афонских монахов вызвал бурный протест. Потерпев поражение в идеологической войне, Запад решил навязать грекам свою волю силой меча. При поддержке Запада сторонники Варлаама в 1341 г. развязали гражданскую войну. Приход к высшей светской власти «западника» вёл к подавлению православного Возрождения. Поэтому исихасты во главе с Григорием Паламой решили включиться в политическую борьбу и выдвинули на пост императора могущественного сановника Иоанна Кантакузина.

Против них выступила объединённая группировка во главе с императрицей-вдовой Анной Савойской и богатейшими фамилиями из торгово-ростовщических кругов. В 1343 г. папа Климент VI призвал Европу к крестовому походу против ромеев. Навязывать свой «гуманизм» шли рыцари ордена Иоаннитов, крестоносцы из Венеции, Кипра, генуэзцы и французы. На их стороне были решающие экономические и силовые ресурсы. Правительства православных стран Сербии и Болгарии, подкупленные обещаниями расширить собственные территории за счёт ромеев, встали на сторону «западников». Если Болгарию это уже не могло спасти от развала, то Сербия сумела к середине XIV в. ненадолго превратиться в самое большое государство Балканского полуострова. Единственная помощь исихастам пришла только со стороны турок-османов, с которыми Запад не смог договориться о цене [22, с.238]. Силовое давление Запада заставило ромеев пересмотреть прежний взгляд на исихазм как на чисто религиозное учение. Стало ясно, что без крепкого союза высшей светской и духовной власти, опирающегося на служилое сословие и рядовых граждан, нельзя защитить веру. Кроме того, нужна опора на олигархов, готовых поддержать учение исихазма деньгами [13, с.73]. Эти положения стали главным отличием нового исихазма от «келейного» и началом третьего этапа его развития.

В 1347 г. Кантакузин одержал победу. Правда, гражданская война подорвала государственные силы ромеев, зато религиозно-политическая доктрина исихазма смогла взять под защиту православное Возрождение. В Константинополе во главе высшей светской и духовной власти утвердились сторонники Григория Паламы. Это был «период закрепления достигнутых исихастами рубежей – в философии, в догматике, в церковной жизни (монастырской особенно), в борьбе за умы и в политике, внешней и внутренней» [13, с.62]. Успех исихастов был юридически оформлен в 1351 г. на Константинопольском соборе. Учение Григория Паламы стало официальной доктриной всех православных церквей. Сразу после этого собора «исихазм обрёл характер “панправославного движения”, охватив Болгарию, Сербию, Валахию, Молдавию и Древнюю Русь» [7, с.LXIV]. Более того, исихазм без насилия стал распространяться по Западной Европе. Здесь он получил известность под именем квиетизма (от латинского quies – «исихия»).

Среди ранних представителей исихазма на Руси надо упомянуть тверского монаха Акиндина. Борясь за великое княжение с Юрием Московским, Михаил Тверской не раз посылал его со своими поручениями на Афон. Там Акиндин проникся «келейным» исихазмом и по возвращении на Русь составил «Послание», адресованное ко всем главам церкви и князьям. В нём он писал: «Молчания ради (исихазма ради – А.Н.) боюся осуждения, видя ересь растущу». Обличая власти «сребролюбия страстию помрачившиеся», он выступает против сбора «треб» и вовлечения в финансовые операции духовенства, даже если они совершались ради «насилия поганскаго». Согласно Акиндину, «поганый, как разбойник и тать, всяко тщание творит пограбити, где видит богатство; и идеже нищета Христова смирения, ту не надеется ничтоже приобрести, то и не насилит и не томит» [6, с.482–483].

Но главным проводником исихазма на Руси стал митрополит Алексий, выдвинутый на этот пост великим князем и митрополитом Феогностом. В Константинополе его кандидатуру поддержал патриарх Филофей со всем «священным собором». Он чётко проводил линию на сохранение решающих властных полномочий в руках церкви и потому хотел видеть во главе русской митрополии своего человека, готового не допустить умаления политических прав «священства». После самого тщательного испытания, длившегося почти целый год, Алексий получил кафедру митрополита и возглавил высшую духовную власть Руси. Раз в два года он должен был являться к патриарху с отчётом и получать новые инструкции. Политический смысл этих «инструкций» мы находим в письмах Филофея к светским и духовным князьям Руси. Следуя наставлениям своих афонских учителей, Алексий требовал от светской власти «святительство» иметь «выше своей головы со всякою покорностью и без всякого прекословия» [15, стб.256].

Для Алексия, выбравшего путь Афонского Возрождения, не так были страшны границы политические, как религиозно-культурные. Именно они были способны разделить Русь на враждебные уделы и столкнуть их в междоусобной войне. Перед главой русской церкви стояла сложная задача популяризации общерусской идеи, способной сплотить все земли страны в единую религиозно-политическую общность и эта его деятельность не вызывала со стороны Афона и митрополита Филофея никаких возражений.

Активно поддержал распространение «келейного» исихазма афонских старцев в Московской земле ученик Алексия игумен Сергий Радонежский. Через митрополита он был связан с патриархом Филофеем. От него Сергий получал необходимые наставления по обустройству русской церкви и её монастырей в нестяжательном духе. Поощряемый Константинополем и митрополитом, Троицкий игумен стал вводить вместо «особножительных» монастырей «общежительные». Если первые владели сёлами, вели широкую торговлю и даже разрешали инокам держать личное имущество и слуг, то вторые, по свидетельству очевидцев, совершенно отрешились от всякой «земной привязанности». Братия теряла право на личную собственность вне зависимости от своего бывшего социального положения. Эти монастыри, насаждаемые Сергием, с XV в.стали главной опорой будущих учителей «нестяжания» во главе с Нилом Сорским. Они решат уйти не только от «всякой вещественной привязанности», но и от любых активных форм политической борьбы.

Однако, уже в начале 50-х годов XIV в. позиции православного Возрождения в Константинополе начали слабеть. В 1354 г. Иоанн Кантакузин был вынужден оставить трон и удалиться в монастырь. В 1376 г. его примеру последовал Филофей, попавший в заточение после переворота, устроенного ромейскими «западниками». Следует отметить, что с именем этого патриарха, глубоко почитавшегося на Руси как «святейший и блаженный Божий святитель» [14, с.27], связано появление теории «Москва – третий Рим», впервые выведенной в «Повести о новгородском белом клобуке». Именно в этой «Повести» Филофей после пророческих видений, позволивших ему понять обречённость своей страны, «советом благочестивого царя Ивана (Кантакузина – А.Н.)» решает отказаться от символа высшей духовной власти – белого клобука. Данный клобук принадлежал папе Сильвестру, который совместно с Константином утвердил христианство в Римской империи. Когда «первый Рим» отошёл от нравственных основ веры, клобук перешёл в Константинополь. И вот теперь Филофей отсылает этот символ власти и христианской непорочности на Русь – в единственную страну, способную сохранить и отстоять православие.

И действительно. В конце XIV в. Болгария вслед за Сербией, Македонией и Ромейской империей попала под власть турок. В следующем столетии уже все православные государства лишились своей независимости. Зато Московская Русь её обрела и могла смотреть на себя как на последний православный Рим, в обязанности которого входило сохранение лучшего ромейского духовного наследия, представленного Афонским Возрождением. Теперь это наследие предстоит хранить и защищать нам. И пока мы его храним, мы для Запада, вставшего на путь Ренессанса, будем являться врагом №1.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Антология мировой политической мысли. В 5 т. – М.: Мысль, 1997.
2. Большая энциклопедия в 62 т. Т.9. – М.: Терра, 2006.
3. Васильев А.А. История Византийской империи (время до Крестовых походов). – СПб.: Алетейя, 1998. – 512 с.
4. Гегель Г.Ф.Г. Лекции по философии истории. – СПб.: Наука, 1993.– 480 с.
5. Гиббон Э. История упадка и крушения Римской империи. – М.: Прогресс, Культура, 1994. – 526 с.
6. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1993. – 686 с.
7. Керн К. (архидиакон). Антропология св. Григория Паламы. – М.: Паломник, 1996. – 450 с.
8. Лебек С. Происхождение франков VI–IX века. Кн. I. Новая история средневековой Франции. — М.: Скарабей. 1993. – 352 с.
9. Новая философская энциклопедия в 4 т. Т.1. А-Д. – М.: Мысль, 2010.
10. От Матфея Святое Благовествование.
11. Палама Г. Триады в защиту священно-безмолвствующих. – М., 1995.
12. Послание к Евреям святого апостола Павла.
13. Прохорв Г. М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Статьи. – СПб.: Алетейя, 2000. – 287 с.
14. Полное собрание русских летописей. Т.VIII. (Воскресенская летопись). – М.: Языки русской культуры, 2001. – 312 с.
15. Полное собрание русских летописей. Т.VI. Вып.1. (Софийская летопись). — М.: Языки русской культуры, 2000. – 312 с.
16. Псёлл Михаил. Хронография. Краткая история. – СПб.: Алетейя, 2003. – 397 с.
17. Скржинская Е.Ч. Петрарка о генуэзцах на Леванте // Византийский временник. II (XXVII). 1949.
18. Словарь философских терминов. – М.: ИНФРА-М, 2007.
19. Соборное послание святого апостола Иакова.
20. Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. – М.: Прогресс, Культура, 1996. – 480 с.
21. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т.1. – М.: Астрель; АСТ, 2001. – 624 с.
22. Флоринский Т. Андроник Младший и Иоанн Кантакузин // Журнал министерства народного просвещения. 1879. ССIV, 2.

ССЫЛКА на статью: Асонов Н.В. Афонское возрождение XIV–XV веков как нравственная альтернатива католическому ренессансу // Духовное и культурное наследие Византии и Афона в истории и культуре России: сборник научных трудов и материалов ХХVI Рождественских образовательных чтений 2018 года / Отв. ред. О.В. Розина. М.: ИИУ МГОУ, 2018. – 140 с. – С.7–16