 | Архиепископ Михаил (Донсков) (РПЦЗ)
|
«Опыт старческого окормления в среде людей,
пребывающих вне пределов своей Родины
(схиархимандрит Алексий (Киреевский), 1870–1945)»
Доклад в рамках XXХII Международных Рождественских образовательных чтений
«Православие и отечественная культура: потери и приобретения минувшего, образ будущего»
Конференция «Старчество. Опыт руководства ко спасению в ХХ веке»
25 января 2024 г., Храм Христа Спасителя, г. Москва
Монашество пришло на Русь со Святой Горы Афон вскоре после принятия Русью Православия. Постепенно, особенно после преподобного Сергия Радонежского, вся территория России покрылась монастырями. Много монастырей было построено и в последующие века. Меньше известны монастыри, которые были построены Русской Церковью заграницей. Русское монашество там оставило свои следы до сих пор. Я хотел бы рассказать, может быть, о первом опыте монашества, который появился во Франции от русского монашества, когда появились приходы, появились епархии Русской Зарубежной Церкви и, конечно, сразу появились люди, которые хотели стать монахами.
Сегодня я хочу коснуться монашеского подвига на территории Франции и кратко рассказать жизнеописание одного из тех, кто являлся его основателями.
Схиархимандрит Алексий, в миру Владимир Леонидович Киреевский, родился в ночь под праздник Святой Троицы (Пятидесятницы) 31 мая 1870 г. в родовом поместье в селе Анненское Ливенского уезда Орловской губернии. 4/17 июня 1945 г. он тихо преставился в ограде скита во Франции в 10 часов вечера на 76-м году жизни в окружении братии.
Детство, отрочество, студенчество. Первый период его жизни прошел в России: юность в дворянском имении (он был из знаменитого дворянского рода), со строгим воспитанием. Окончил гимназию с золотой медалью и поступил в Катковский лицей в Москве, потом университет. Затем поступил в семинарию, где учился один год. Военную службу отбыл в гренадерском полку. И еще один год оставался в России. Поступил в Пустынь на один год.
С ранних лет проявляются отличительные черты его личности. Его благочестие даже вызывало беспокойство у его родителей. В лицее на уроке географии учитель показал ему на карте полуостров Афон со словами: «И Володя когда-то там будет». В университете он не хотел жить в студенческом общежитии, заявляя другим студентам: «К вам не пойду, ибо я верующий христианин». Он переехал с братом Александром жить на ул. Моховую напротив Манежа и ежедневно ходил на Литургию в церковь Спас-на-Бору в Кремле, а затем уже на лекции и уроки. Его комната походила на монашескую келью, стены были увешаны иконами и лампадами. В это время он познакомился с настоятелем подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря в Москве схимонахом Аристоклием (прославлен в лике преподобных).
Афон. 9/22 октября 1896 г. Владимир Киреевский прибыл на Афон в Свято-Пантелеимонов монастырь. Его отец этого не принял, т.к. Владимир был старшим сыном в семье, и лишил его наследства. На Афоне Владимир проходил разные послушания. Пострижен в рясофор 17 марта 1897 г. с именем Алексий, оставаясь послушником схимонаха Аристоклия (старец вернулся на Афон в 1894 г. и оставался там вплоть до 1909 года). 7 июня 1901 г. стал иеродиаконом, а уже через три дня, 10 июня, был рукоположен во иеромонаха. Отец Алексий отличался хрупким здоровьем, он уставал на ночных службах. Послушание у него было в библиотеке, а когда приезжали иностранцы, он должен был сопровождать их, поскольку владел языками: французским, немецким, латинским и греческим. Он не обладал хорошим музыкальным слухом, зато прекрасно читал на богослужениях.
Фиваида. В 1906 г. у него обнаружили симптомы туберкулеза. В это время его отпустили в Пустынь Фиваиду, кельи ее были разбросаны по Святой Горе. В одной из них и поселился иеромонах Алексий. 
В это время скончался его отец, и его брат прислал 20 000 рублей. На эти деньги отец Алексий с иеромонахом Агафодором построили госпиталь и церковь, которые были устроены ближе к морю. В это время о. Алексий принял схиму. Днём он учил братию грамоте (желающих), т.к. было много неграмотных монахов. Часть времени отдавал ручному труду. Шесть дней братия пустыни проводили в келье, в ночь с пятницы на субботу приходили в церковь на утреню и Литургию, причащались Святых Христовых Тайн. В субботу вечером – Всенощная. Там ночевали и после поздней Литургии и трапезы возвращались к себе. Около кельи были огороды, лимоновые и апельсиновые деревья и виноградники. Всё это требовало ухода, ручного труда.
Правило ночной молитвы: Иисусова молитва – 60 четок, т.е. 6000 молитв, длилась 6 часов. Некоторые исполняли вечером, другие рано утром. Отец Алексий считал, что всё это возможно исполнять только после особого духовного пути, когда окрепли духовные силы, когда человек обретал дух покаяния, чувство присутствия Господня и др. Он стал духовником пустыни и оставался им в течение 20 лет.
Имябожники. В 1910–1913 гг. на Афоне разразился тяжелый кризис, который имел отрицательные последствия и для Афона, и для России. Это «имяславие». В это время шла Балканская война, Афон был окружен всеми этими событиями. Ситуация была сложной. И именно в это время стала распространяться книга «На горах Кавказа», которая буквально «взорвала» Афон, стала тяжелым испытанием.
Более 600 монахов приняли это новое учение. Оно сразу коснулось и Фиваиды, и иеромонаха Алексия. Процитирую несколько строк из публикаций того времени. Из статьи «Религиозное смущение на Старом Афоне» 10.02.1912: «…Ученый инок отец Алексий, духовник обители, в мире В. Л. Киреевский, …и человек образованный… решительно осудил суемудрие автора…», имеется ввиду автор книги, которая явилась причиной «имяславия». Из протокола заседания № 47 Гос. Думы 4-го созыва, от 7 мая 1914 г.: «…Алексей Киреевский… за защиту православного учения против имябожников» награжден от Святейшего Синода золотым крестом. Единственные архиереи, кто принял участие в том, чтобы предотвратить последствия этой смуты, были митрополит Никон и митрополит Антоний (Храповицкий). Однако многие люди поддерживали имябожников…
Святая Земля и Россия. В 1913 г. отец Алексий был приглашен в Палестину Начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Леонидом (Сенцовым). Он провел там 11 месяцев и переехал в Россию, где его застала Первая Мировая война. В 1917 г. купец Балашов, почитатель о. Алексия, вручил ему 1000 рублей для поездки обратно на Афон. Итак, к осени 1917 г., через Владивосток, Японию и Океаны, он прибыл обратно на Афон в Фиваиду.
Возвращение на Афон. Восемь лет иеросхимонах Алексий пробыл в духовном подвиге строгого поста и молитвы. Это были годы мирового переворота. В Европу перебралось много эмигрантов из России – преимущественно во Францию, а также в Сербию, Болгарию, Чехию и Германию. Франция стала центром эмиграции. В 1925 г. митрополит Евлогий (Георгиевский), с 1921 г. управляющий архиерей Западной Европой в составе РПЦЗ, обратился к Первоиерарху митрополиту Антонию (Храповицкому) с просьбой назначить духовника для общины во Франции. Митрополит Евлогий сразу хотел всё устроить, как полагается, в том числе, монастыри, епархии.
Первое служение Пасхи в Париже все улицы вокруг Александро-Невского собора были заняты до Площади Звезды, где стоит Триумфальная арка, люди стояли со свечами на улицах довольно далеко от собора, т.к. не было других приходов, кроме этого. Поэтому сразу стали устраивать разные помещения для храмов – начали служить на квартирах, в домах, даже в переустроенных гаражах… Людям было сложно жить по приходскому уставу, который был учрежден Собором 1917–1918 годов. Никто еще не привык к этим правилам. Священнослужители, которые приехали из России, в отличие от священнослужителей при посольствах, в жизни которых почти ничего не менялось, должны были как-то устраивать по-новому свою жизнь.
Владыка Антоний рекомендовал в качестве духовника для французской общины иеросхимонаха Алексия. В декабре 1925 г. отец Алексий покидает Афон окончательно (впоследствии будет еще только одна двухмесячная поездка на Афон осенью 1937 года) после 29 лет пребывания там, большую часть этого времени он был духовником пустыни Фиваида. Ему 55 лет.
Когда отец Алексий приехал, он был назначен настоятелем прихода в Бийанкуре, предместье Парижа, известном из-за промышленного центра Рено (Renaut). Там проходило и мое детство. Приходы и общины только создаются, епархия существует немногим более 4 лет. Ему пришлось устраивать жизнь прихода, в котором были люди из разных мест России, разных возрастов и сословий. Не без труда отец Алексий учредил и развил правила приходской жизни. В течение трех лет он оставался на этом месте, приход быстро развивался, было всё необходимое для служб, стены храма покрылись иконами, лампадами.
Панихида на Русском кладбище в Мурмелоне. Весной 1929 г. митрополит Евлогий пригласил иеросхимонаха Алексия сослужить с ним в Александро-Невском соборе в Париже в День Святой Троицы. После службы за трапезой с владыкой генерал Тарановский, председатель Общества офицеров, служивших во время войны на французском фронте, и ходатайствовал перед митрополитом о назначении священнослужителя, чтобы совершить панихиду на Русском кладбище в Мурмелоне. Мурмелон – это и название города, и большое пространство на северо-востоке Франции, около Реймса, где было поле битвы 1916 года, на котором погибло немало солдат Русского экспедиционного корпуса. Это Русское кладбище существует до сих пор, его содержит Министерство обороны Франции. В то время никто из русских там не жил, т.к. это было довольно далеко от центра. Митрополит благословил поехать отцу Алексию.
Русское кладбище – сотни крестов – находилось вдали от поселений, на лоне природы, среди ёлок и берез, на равнине, напоминающей Россию… Отец Алексий увидел волю Божию в том, чтобы на этом месте устроить монашеское житие. Отслужив панихиду, он сказал генералу: «На этом месте я хочу построить скит». Генерал сразу дал понять, что никто не сможет ему помочь: «Мы были бы очень рады, но что касается средств для осуществления, на нас не рассчитывайте».
Мало-помалу мысли о создании скита стали приобретать реальные очертания. Зимой 1929–30 года отец Алексий служил в Гамбурге на Рождество Христово, а потом на Пасху. Средства, пожертвованные в этих поездках, позволили 25 июня 1930 г. купить один гектар земли, прилегающей к кладбищу с одной стороны.
Послушники. В августе 1930 г. отец Алексий со своим духовным сыном Виктором Каракаем поехали в Прикарпатскую Русь (нынешняя Словакия). Пребывали они в обители преподобного Иова Почаевского в селе Ладомирово (Владимирово), основанной архимандритом Виталием (Максименко), который в годы Первой мировой войны вынужден был покинуть Почаевскую лавру, т.к. поляки преследовали монахов. Он основал не только общину. Местные жители спрашивали его: «Духовный отче, как можно тебе помочь?» Он отвечал: «Помогите построить церковь». Эта церковь стоит до сих пор в Прикарпатской Руси. Он также начал строить там типографию, которая скоро прославилась своими изданиями. Она снабжала всё Зарубежье церковными богослужебными книгами, необходимыми для приходов, и издавала журнал «Православная Русь» (после Второй Мировой войны типография переехала и продолжила деятельность в Джорданвилле в США).
В декабре отец Алексий снова приехал в Ладомирово уже с двумя послушниками Димитрием Никитиным и Виктором Каракаем, дабы приуготовить их к монашескому подвигу, там они провели всю зиму. Намерение строить скит не покидало отца Алексия. Послушники приняли монашество (рясофор) с именами Иоасаф и Варлаам весной 1931 г. в православной миссии «На Словенску».
16/29 июня того же года иеросхимонах Алексий из Реймса отправил письмо митрополиту Евлогию, выражая готовность приступить к исполнению создания на купленном участке скита Всех святых в Земле Русской просиявших. В письме он излагал цели и образ жизни монашествующих в скиту – молитва об убиенных русских воинах, погибших и сражавшихся во Франции в Первую Мировую войну, за всю эмиграцию. Уклад жизни монашествующих в скиту – по афонскому уставу. Постепенно отец Алексий предлагал образовать здесь духовный центр. 2 июля митрополит поставил на письме резолюцию: «Бог благословит». Затем вышел соответствующий Указ. 
Скит в Мурмелоне. В январе 1932 г. монахи Иоасаф и Варлаам, остававшиеся до этого в монастыре у архимандрита Виталия, получили визы и в пятницу 4 марта, покинув Чехословакию, приехали в скит. Отец Алексий приехал в среду перед Великим постом. В скиту был введен афонский устав Свято-Пантелеимонова монастыря с некоторыми послаблениями. Только через несколько лет упразднили ночной молебен. Был построен первый барак из сосновых досок, который включал храм, кельи и библиотеку. Рядом – второй барак для богомольцев. «Число их в году невелико, но в установленный для паломничества на могилы день обитель ожидает, привлекает под скромный, но гостеприимный кров, множество паломников. После торжественной панихиды на кладбище о. Алексий с братией оказывают посетителям радушный прием и устраивают даровую братскую трапезу» (из письма митр. Евлогия).
Отец Алексий глубоко верил в помощь Божию. Это позволило ему вынести все материальные трудности по устроению скита. Первое время в скиту, пока позволяли возраст и силы, отец Алексий помогал по хозяйству, три раза в неделю пешком ходил за продовольствием в Мурмелон – за 3,5 км, возвращался автобусом, проходящим в 1 км от нас, а иноки Иоасаф и Варлаам встречали его на велосипедах и принимали покупки. Он сам читал жития за трапезой, чего обычно игумен не делает. Всегда служил Литургию. Вся переписка духовного характера была на нем. Только в последние годы жизни он больше не совершал физического труда.
Без удобрений в скиту ничего не росло, но помогали соседи, с которыми установились добрые отношения. Даже нотариус выручал административно, а зимой 1934 г. даже доставил ульи с роем пчел: «подарок от мэтр кузен»… Были и пожертвования наших русских – деньгами и вещами. 14/27 февраля 1932 г. рясофорные монахи резолюцией митрополита Евлогия были зачислены в скит, а на Пасху того же года отец Алексий награжден саном игумена (указ № 785).
Посетители. После этого стали приезжать посетители и издалека, которые радовались возникновению русского монашества во Франции, приветствовали и не гнушались теми условиями, убожеству, в которых жили обитатели скита. Паломники приезжали не только из Франции, но и из находившихся рядом стран, например, из Люксембурга, из Бельгии. Их всегда приветливо встречали.
Особенно запомнилось посещение в 1934 году. Приехала посетительница с двумя мальчиками и с мужем. Она представилась как госпожа Куликовская. Они не узнали, что это была младшая сестра Государя Царя мученика Николая II, Великая Княгиня Ольга Александровна, со своим мужем и сыновьями Тихоном и Гурием. Их принимали, как очередных паломников. Великая княгиня помолилась, причастилась. Отец Алексий только несколько дней спустя получил письмо от графини Менден, которая сообщила, кто навестил скит… Очень быстро впоследствии в обители стали получать от Ее Высочества огромную помощь целыми ящиками: очень много икон, ткани, предметы украшений для храма и разные бытовые предметы. Переписка скита с Ольгой Александровной продолжалась вплоть до ее отъезда из Дании в Канаду.
Храм-памятник. За это время Общество офицеров Экспедиционного корпуса, впоследствии получившего название «Русского легиона», сражавшегося на полях битвы во Франции, решил тоже купить участок около кладбища и скита, выстроить часовню и устроить для себя место упокоения, когда придет время.
Один из послушников о. Алексия позже сам стал иеромонахом и архимандритом – отец Иов. Он нас воспитал. Многие люди приходили к нему за советом. А начиналось всё на этой земле практически с нуля, порой и надежды не было. Митрополит Евлогий иногда сокрушался, говоря об отце Алексии: «У него же ничего не выйдет»… Но молитва о. Алексия и его духовных чад подняла целый пласт нескольких поколений. Этот скит существует и до сих пор, хоть и несколько в ином виде.
В журнале «Иллюстрированная Россия» 2 мая 1936 года изображается момент закладки Храма-памятника русским воинам на кладбище «Эсперанс» близ Реймса (сегодня назвали бы Мурмелон по месту нахождения). На фото хорошо видны митрополит Евлогий, протодиакон Евгений Вдовенко, справа игумен в облачении – отец Алексий, вокруг двое монашествующих в клобуках и делегация русских офицеров, впереди которых – генерал Деникин и М. М. Федоров, который оглашал грамоту закладки. Сверху на фото французские солдаты.
Уже в 1936 г. рясофорные монахи скита приняли малую схиму, т.е. были пострижены в мантию – Иоасаф с именем Иов, в честь прп. Иова Почаевского, а Варлаам с именем Серафим.
Очень быстро, за год, храм был построен. Расписал его Александр Бенуа. В воскресенье 16 мая 1937 г. состоялось торжество освящения храма-памятника Воскресения Христова. На поле брани «отцов» собрались «дети»: Витязи, Разведчики, Сокола, скауты, которые расположились лагерем в соседской ферме, которая называется Москва (со времен Наполеона). Молодежь часто туда приезжает. Раз в году, на Троицу, люди берут отпуска и приезжают в это место.
Затем Указами митрополита Евлогия отцу Алексию последовали награды и назначения: № 785 от 2 июня 1937 г. – возведение в сан архимандрита; № 1231 от 7 октября 1937 г. – назначение настоятелем храма-памятника в честь Воскресения Христова. Административно, юридически и организационно скит зависел от храма: «Мы по воскресеньям служили то в храме-памятнике, – говорил отец Иов, – то в церкви скита».
Осенью отец Алексий уехал на Афон на два месяца и привез оттуда книги для богослужений и церковную утварь (Чаши) для церкви.
В 1938 г. общество офицеров предпочло не иметь отдельного духовника для храма-памятника. До 1945 г. служб там не было. Война. Начиная с 1945 г. богослужения совершались от одного до трех раз в году.
Начало Второй Мировой войны. Настала Вторая Мировая война. Весной 1940 г. началась эвакуация. Скит оказался в опасном положении, так как фронт впереди, а за скитом – город. И между скитом и фронтом была «пустыня», т.е. никаких препятствий наступающим войскам. А в то же время в городе Мурмелоне, за скитом, казалось, что жизнь продолжается без тревог… Однако доставки для жизни населения стали сокращаться, а затем совсем прекратились. 12 июня пришел приказ об эвакуации.
Скит находился на территории, где в 1916 г. располагался 5-й полк Русского Экспедицинного корпуса, где оставались вырытые тогда подземные убежища. Туда и поместили все вещи и церковные книги и закрыли ветками деревьев. В 2 часа утра выехали на дорогу в старом автомобиле «ситроен», который давно был подарен скиту. Немецкие войска догнали беженцев и заставили ехать обратно. Всё было перевернуто. Пострадали ульи. Но убежище немцы не заметили. Отец Иов вспоминал: «Тут нам открылась еще одна черта нашего наставника. Происходившие события сильно перевернули наши чувства и восприятие. У отца Алексия ничего такого не происходило. Он продолжал, как и прежде, жить внутренней жизнью, и когда наступал положенный час, он начинал по четкам исполнять чин вечерни (как указано в Псалтири)». Так же отмечались праздники памяти святых того или иного дня. 22 июня 1941 г. в День Всех святых Земли Русской в 9 часов вечера пришли два немецких жандарма. Они проверили бумаги, арестовали и увели монаха Серафима (вернулся он только через 4 месяца). Это был день вторжения Германии на территорию России. Тут же отец Алексий выразил полную уверенность в Победе России, а на вопрос сторожа: «Но когда? И ради скольких страданий?» ответил строками Пушкина: «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат».
Как говорил отец Иов, «эта уверенность его не покидала. Когда немцы оказались вблизи Москвы, директор фабрики города Мурмелона нас спросил: “Что отец Алексий думает о войне?ˮ. Мы ответили: “Он верит в русскую победуˮ. Тот рассмеялся…».
Пожар. 3 декабря 1944 года, в 10 часов вечера, барак № 2, где жили насельники скита, сгорел. Были уничтожены: библиотека, большинство церковных книг, посуда, койки и весь запас овощей. Был канун праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Шла Всенощная праздника, которая началась, как всегда, в 7:30 вечера, уже была утреня… Пытались что-то тушить, но безуспешно. Из воспоминаний отца Иова: «В это время отец Алексий ходил вдоль пожарища озадаченный, но не огорченный. Когда обвалилась крыша, мы следили за своим наставником, за его отношением к событию. Один из монахов (в 1940 году к нам присоединился иеромонах Димитрий) обратился к отцу Алексию: “Ну теперь мы уже совсем ничего не можем делать. Благословите, батюшка, продолжать службуˮ… Литургию отслужили сразу после Утрени. За чаем о. Алексий нам говорит: “Я счастлив, что вы это приняли спокойноˮ… Но было очень тяжело». По всему зарубежью люди жертвовали, это немного загладило рану. Со временем построили другой барак, еще раз «мэтр кузен» нотариус откликнулся.
Когда библиотека сгорела, чтение на трапезе было заменено молчанием братии. А если были гости, то отец Алексий беседовал с ними.
Русские военнопленные. В период с 1940 по август 1944 много русских людей, попавших в плен к немцам, которые бежали или впоследствии были освобождены французами или американцами, искали и получали убежище в скиту. Мэр города также помогал, и часто его навещал отец Иов. Даже случилось, что в 1944 году о. Иова арестовали французы и привели к мэру, который поднял обе руки к небу и повелел им отпустить иеромонаха – он же был их начальник в освободительной армии. Много русских (из СССР) пришли тогда в скит на Вербное Воскресенье и на Пасху, исповедовались и причастились. Многие из них скрывались среди населения и потом где-то устраивались.
Настал февраль 1945 года. Из скита ушел отец Димитрий по здоровью, и два послушника не выдержали условий жизни в скиту. Отец Алексий сильно ударился головой, когда споткнулся во время посещения Парижа. Это отразилось на его способности служить. Зима 45-го года оказалась суровой, стало трудно добывать пищу, не хватало масла для лампад. Отец Алексий слабел, но ни на что не жаловался. К удивлению братии, отец Алексий прекрасно выдержал Великий Пост. Постился отец Алексий по афонскому уставу. Первую седмицу он не принимал ни пищи, ни даже воды, кроме запивки в среду и пятницу. Остальное время – также по уставу. Отпраздновали Пасху. Он слабел, тем не менее, продолжал просыпаться в час ночи, умываться и готовиться к службе, но из-за слабости слушал службу лёжа. Отец Алексий понимал, что ему недолго осталось жить и время от времени говорил об этом.
Кончина отца Алексия. 31 мая/13 июня 1945 года отцу Алексию исполнилось 75 лет. Это был день Отдания Пасхи. На Вознесение он впервые причастился лёжа. В субботу утром выразил желание сесть в кресло и так оставался весь день. Выслушал вечерню до 10 часов вечера и лёг. В Воскресенье Святых отцов Первого Вселенского Собора после утра больше ничего не потреблял. Лежал с закрытыми глазами, только губы постоянно двигались. после вечерни братия совершила молебен около его кровати. В этот момент его присутствие было совершенно сознательным. Он крестился, приложился к Кресту и Евангелию. Было около 7 часов вечера. В 8 часов побыл в кресле, пока прибрали кровать и подушки. Он был в сознании, но глаза были закрыты. Отца Алексия положили в кровать. Рядом с ним, в кресле, остался отец Серафим. Около 10 часов вечера отцу Серафиму показалось, что дыхание прекратилось. Схиархимандрит Алексий тихо, спокойно отошел ко Господу. Аминь.
За время подготовки тела усопшего, настало время ночного богослужения. Тело отнесли в церковь и начали заупокойную утреню. Погребение совершили в скиту в среду 7/20 июня 1945 г. – на месте, которое указал сам отец Алексий. Русских присутствовало немного, зато много французов пришли поклониться схиархимандриту Алексию.
Он родился в ночь под Пятидесятницу и преставился в воскресенье перед Пятидесятницей.
Отец Иов. Его последователь отец Иов дожил до 95 лет, до 1986 года. Он создал Общество «Друзей Скита», а в1961 г. принял послушание окормлять юношество Национальной Организации Витязей. В течении более 20 лет Витязи приезжали в Скит на весенний лагерь – на время весенних каникул. Это был конец Великого Поста и период Святой Пасхи. Юноши участвовали в богослужениях, многие из них под духовным окормлением архимандрита Иова были направленны на духовную жизнь, а некоторые даже приняли духовный сан.
Отец Иов также осуществил до своей кончины проект строительства нового храма Скита, который заменил прежний, обветшавший. Для проекта храма взяли Кижи как модель. Построили его в Финляндии карело-фины и перевезли во Францию. Уже после смерти отца Иова, который благословил это начинание, была построена церковь, которая существует сегодня.
На фотографии – отец Иов около другого храма в лагере «Витязей», в горах, на высоте 1000 м (он приезжал туда на два месяца в год на летние лагеря в течение 20 лет), и около него юноши, которым он очень много дал с точки зрения церковной.
Из слов и проповедей отца Алексия:
* Покаяние должно быть глубоко осознано, ибо только тогда можно различить истинную доброту от той падшего человека.
* Святой Сергий во многом пример.
* Тому, кто тянется к Богу искренно, тому Бог помогает.
* Чтобы услышать слово Божие, люди ушли в пустыню, не мысля о пище, и Бог их чудесно накормил.
* Молитва о духовном отце (как в Оптиной): «Господи, вразуми старца, чтобы сказал, что полезно мне. Господи, позволь мне услышать, что добро для меня. Господи, спаси моего старца».
* Очень хорошо прибывать заранее на службы и приложиться к ионам храма.
* Игумен Моисей Оптинский говорил: «Раньше было много правил, а теперь только одно – Господи, буди милостив мне грешному».
* Надо учиться молиться молитвами Церкви. Спаситель сотворил Церковь. Столько чувств выражены святыми угодниками!
* Полная свобода действий остается в руках человека. Но одновременно Божья благодать предъявляет человеку одно требование: что надо окончательно смириться.
