 | Лачаева Марина Юрьевна, заведующая кафедрой Истории России Института истории и политики Московского педагогического государственного университета, д.ист.н., профессор |
«Материнские переживания княгини Наталии Владимировны Урусовой (урожденной Истоминой) в годы гонений на православную веру в 1917–1941 гг.»
Доклад на конференции «Православное краеведение и просвещение. Женский подвиг в истории Церкви (к 100-летию создания Союза православных женщин)»
в рамках XXVI Международных Рождественских образовательных чтений
«Нравственные ценности и будущее человечества»
(Москва, Храм Христа Спасителя, Патриарший зал, 26 января 2018 г.)
В октябре 2018 г. исполняется 55 лет со дня смерти княгини Наталии Владимировны Урусовой, урожденной Истоминой (1874-1963). Она прожила долгую, полную испытаний жизнь длиною в 89 лет, начав ее Москве и завершив в США. Как и другие, оставшиеся после революции в России представители знатных фамилий, Н.В. Урусова испила до дна чашу страданий; пережила грабежи, обыски, экспроприации, эпидемии, проявив выдержку и ответственность за судьбу своих семерых детей. В эмиграции она жила памятью о своих детях и размышлениями о посланных ей и России испытаниях в 1917–1941 гг.
Эпиграфом, который княгиня Наталия Владимировна предпослала своим воспоминаниям «Материнский плач Святой Руси», стало стихотворение Н.А. Некрасова «Внимая ужасам войны…», его строфы были созвучны ее собственным переживаниям:
«…Святые, искренние слезы
То слезы бедных матерей…
Им не поднять своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей».
Наталия Владимировна принадлежала духовной аристократии России. Ее сердце, исстрадавшееся от гонений на веру в 1917–1941 гг., запечатлело для нас глубоко трагическую сторону революции.
По линии отца Наталия Владимировна была потомком славной семьи Истоминых. Этот род дал России пятерых моряков: ее родного деда – адмирала Константина Ивановича Истомина (1805–1878) и его четырех братьев, двое из которых погибли молодыми. Одним из братьев был герой Севастополя контр-адмирал Владимир Иванович Истомин (1809-1855), который возглавил оборону Малахова кургана и был убит на Камчатском редуте во время Крымской войны. Дворянский род Истоминых получил юридическое оформление в 1870 г., когда дед Наталии Владимировны – Константин Иванович – был удостоен герба рода Истоминых. Девиз герба гласил: «Не оставлю пути чести и долга».
По линии матери Наталия Владимировна происходила из не менее известного рода. Она была праправнучкой героя Отечественной войны 1812 года знаменитого казака Матвея Ивановича Платова (1753-1818). Наталия Владимировна родилась в его имении на Дону, но детство, юность и молодые годы провела в Москве и считала себя москвичкой.
В 1896 г. Наталия Владимировна вышла замуж за князя Петра Дмитриевича Урусова (1869–1933), выпускника юридического факультета Московского университета. Их венчали в Александро-Сергиевской церкви при доме московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича (1857–1905), который стал восприемником первенца Урусовых – Сергея (1896– 1946).
В Москве родились еще двое детей – Николай (1898–1930) и Ирина (1901–1931). Затем семья переехала в Ярославль, на родину П.Д. Урусова. До 1918 г. он служил там управляющим губернским земельным дворянским банком (до 1928 г. был бухгалтером в учреждениях Ярославля).
Дом банка был расположен в пяти минутах ходьбы от губернаторского дома на набережной. В настоящее время в Доме губернатора находится Ярославский художественный музей. Дом банка был во дворе, а двухэтажная квартира Урусовых выходила окнами на набережную Волги.
Поскольку в собственности П.Д. Урусова были также усадьба в селе Титово Ростовского уезда Ярославской губернии и загородный дом в Самарской губернии, рождение четырех младших детей произошло там, где на тот момент находилась семья. Татьяна (1903–1942) родилась в Самаре, Пётр (1907–1938) и Наталия (1912–1989) – в Ярославле, а младший Андрей (1914–1937) – в селе Титово.
Начиная с июня 1917 г., и особенно в июльские дни Ярославского восстания 1918 г., революционные катаклизмы и события гражданской войны представляли угрозу жизни членам семьи. По словам Урусовой, «безобразные эксцессы», начались со дня отречения императора Николая II (3, с.18).
После революции князь П.Д. Урусов был категорически против отъезда семьи за границу, разделяя бытовавшее мнение, что большевики долго не продержатся. Позднее для отъезда уже не было материальной возможности ввиду отсутствия средств, утраченных в первый же послереволюционный год. Еще одним обстоятельством, заставившим остаться, стала тяжелая болезнь третьего сына, которого матери приходилось носить на руках, и двое маленьких детей.«Муж «не умел как-то вовсе заботится о детях», не мог находиться на одном месте, искал нового, не думая о семье», — сдержанно писала княгиня. Вместе они не жили (3, с.203) и Наталии Владимировне выпала судьба бороться за детей в одиночку. Горе стало рутиной.
Мать и ее трое старших детей принадлежали к двум поколениям, которые выросли в дореволюционной России (тогда как четверо младших — уже в СССР), и они даже мысленно с трудом осваивались с фактом, что их дом рухнул.
Два старших сына были погодками, оба воевали в белой армии,эмигрировали и жили во Франции. Сергей обладал талантами музыканта и способностями к живописи. Николай был прирожденным воином. С началом Первой мировой войны, он, будучи семнадцатилетним, ушел добровольцем на фронт, и родители благословили его.В 1918 г. в условиях утраты имущества, голода и преследований Николай стал опорой матери в житейских трудностях и хозяйственной жизни. Он же стал инициатором ухода в Белую армию.
После июльского антибольшевистского восстания в Ярославле 1918 г. Наталия Владимировна благословила не принимавших в нем участия двух своих старших сыновей на уход в Белую армию. «Ох! Как тяжело было все это мне, но я соглашалась на расставание, сознавая в этом святое дело перед родиной!», — так мотивировала Наталия Владимировна свое решение (3, с.70). Княгиня отпустила сыновей, рискуя собственной жизнью. Исполнительным революционным комитетом ей было предложено подписать бумагу, которую она и подписала, следующего содержания: «Я, нижеподписавшаяся, даю сию расписку в том, что если один из моих сыновей уйдет в Белую Армию, то я буду расстреляна». Через час Наталия Владимировна проводила своего сына Николая на поезд, который навсегда увез его от нее(3, с.70). Николай погиб во Франции от несчастного случая, успев оставить потомство: двух сыновей Владимира и Николая.Внук Наталии Владимировны — Николай Николаевич позднее стал другом и приближенным великого князя Владимира Кирилловича и посетил вместе с ним Петербург в 1991 г. в 270-ю годовщину провозглашения России Империей.
Жизненные обстоятельства вынудили Наталию Владимировну скитаться с детьми по стране. Поставленная перед необходимостью отъезда, она поехала с детьми в Сергиев Посад. Поскольку устроится с жильем и работой так и не удалось, под угрозой смерти не только от голода и холода, а также безысходной нищеты и страха за детей, политического давления Урусовой с детьми пришлось бежать дальше.Свои мученические странствия по Кавказу, Казахстану и Сибири княгиня подробно описала в воспоминаниях.
«Я понимала, что нужно ехать дальше и самое лучшее на Кавказ, но устроиться в то время с билетами было крайне трудно, и даже почти невозможно», – писала Урусова (3, с.137). Муж, будучи уверен в безнадежности каких-либо усилий, ничего не предпринимал. Сомневались в успехе и другие служащие на железной дороге, среди которых тогда еще было много «бывших». Ничего не оставалось, как действовать самой, и княгиня вошла без доклада к начальнику железнодорожного управления – коммунисту – и изложила просьбу. «Он удивился, — вспоминала Наталия Владимировна, — молча посмотрел на меня пристально и затем спросил: «А очень нужно?» Я говорю: «Да! Очень!» (3, с. 137). И он не только распорядился о проезде Урусовой и ее семьи в товарном вагоне, но и о назначении ее старшей дочери Ирины, которой тогда было 17 лет, на службу в управление железной дороги г. Грозного. По дороге дочь заболела дизентерией выйти на работу и не смогла.
Передавая атмосферу тех лет, Наталия Владимировна отмечала, что тогда еще была возможность людям с не окаменелым сердцем помочь в нужде другому человеку. Таким человеком оказался начальник железной дороги в Грозном – инженер-мусульманин, к которому их привела судьба. Он переписал документ-назначение дочери Урусовой на Владикавказ, с тем, чтобы ее там приняли на работу в контору железных дорог. Таким образом, было выиграно время, и появилась надежда на выздоровление. Путь из Грозного во Владикавказ лежал через Беслан. К этому времени во Владикавказе уже наступал голод. Поскольку дочь плохо переносила климат Владикавказа, начальство ее службы во Владикавказе предложило перевести ее на строительство железнодорожной ветки в г. Нальчик. До революции это был лучший в России курорт для легочных больных. Тем не менее, долго работать Ирине не пришлось ив Нальчике, поскольку строительство железной дороги было прервано, а работников уволили.
Необходимость выживания потребовала от княгини поиска подработки на месте. В осетинском районе, куда приехали Урусовыв 1922 г., были казачьи станицы. Большевики их еще не трогали, «еще не принялись» за них, по словам Урусовой. Поэтому, несмотря на то, что «на всем Кавказе наступал катастрофический голод, от которого в городах начали уже умирать», к казакам еще можно было наняться на уборку и обработку урожая. За это хорошо кормили, и каждые 3-4 дня Наталия Владимировна могла привозить своим детям белый хлеб, арбузы, дыни и даже свиного сала, а по окончании уборки и пшеницы на зиму. Работа была непривычной и тяжелой, но княгиня старалась не отставать от других наемных работников (3, с.154-155).
Семья Урусовых вызывала сочувствие у местного священника тем, что княгиня из-за бедности должна была наниматься к крестьянам. Стараясь помочь прокормить ее детей, он водил княгиню и ее пятерых детей на поминки, которые казаки справляли во дворе. По этому случаю ставились нищенские, сколоченные из досок, длинные столы. Подавался жирный свиной суп или борщ, пироги, жаркое, домашнее пиво, белый хлеб. Однако не прошло и года, как казаков стали ссылать в Сибирь, и уже сами станичники вынуждены были просить хлеба. Голод усиливался «с неудержимой быстротой».
Рядом с казаками жили кабардинцы, по характеристике Урусовой, «народ довольно мирный, но ненавидящий с самого начала большевиков, но не всех русских». Они отличали большевиков от русских по наличию креста. Будучи мусульманами, кабардинцы при встрече с русским требовали от них показать крест, так как слышали, что у кого есть крест – тот не большевик. Однако очень скоро в этой местности «коммунисты-безбожники» для собственной безопасности одели на себя кресты. На просьбу Урусовой поискать картофель на уже убранных полях, кабардинцы сами бросали в ее корзинку несколько картофелин, чем и питалась ее семья.
Будучи глубоко религиозным человеком, княгиня находила в себе силы переносить трудности: стояла на базаре босяком из-за отсутствия обуви в ожидании предложения на работу. Но сострадая другим и оказывая им помощь, получала помощь сама.Утратив прежний статус и живя в нищете, «иной нищий выглядел лучше» их, Н.В. Урусова не деградировала как личность и не стала духовно деклассированной. Черты религиозной личности проявлялись в облике и поступках Натали Владимировны, выделяли ее среди других и влияли на восприятие ее личности окружающими. Личную траекторию поведения княгини определяла православная вера.
В 1924 г. Н.В. Урусова заболела тропической малярией в тяжелой форме, поэтому в семье было принято решение переехать на Азовское море в г. Ейск, где местность была иной, не малярийной. В этом городе основные трудности были связаны с работой подросшего третьего сына – Петра и гонениями на него. Работа в железнодорожном депо, куда устроился Петр, давала право на одну ежегодную бесплатную поездку по железной дороге его матери, но главной оказалась возможность поместить заболевшую мать в больницу. Столкнувшись с требованием вступить в комсомол, Петр в этих условиях согласился, поскольку ему было заявлено, что в случае отказа, его мать будет «вышвырнута» из больницы.
Когда Наталия Владимировна поправилась и узнала о произошедшем, она поняла страдания сына.Она понимала, чем грозит ему выход из комсомола, и,тем не менее, предпочла, по ее словам, «страшное горе его мученичества», поставив Петру ультиматум: «если ты не выйдешь из комсомола, у меня сына Пети больше нет» (3, с. 308). Сын попросил мать об одном: позволить ему не заявлять прямо о выходе из комсомола, поскольку был и другой вариант. Из комсомола тогда исключали автоматически за три пропущенных комсомольских собрания, которые проходили ежедневно.
Как исполнительного сотрудника Петра оставили в депо, но он был взят под пристальное наблюдение. Петр и его младший брат Андрей стали мучениками. У Андрея религиозное призвание было с детских лет. Он оказался смелым подростком, когда в возрасте 12-ти лет отказался писать в школе диктант на тему «Суд над Богом». Вызвавший его директор был удивлен твердости мальчика и его спокойным ответам. По мнению Н.В. Урусовой,директор имел в глубине души еще «искру Божию» и сказал Андрею Урусову: «Ну и храбрый же ты!» «Что я могла сказать своему дорогому мальчику. Я обняла его и поблагодарила. Все это нанизывалось ему, и в 1933 г. он был сослан в первую ссылку 17-ти лет» (3, с. 308).
Революционные и послереволюционные события прошлись катком по семье Наталии Владимировны. Только младшей дочери Наталье было суждено прожить долгую жизнь. Ее сын Михаил окончил Высшее военно-морское училище в Калининграде, служил в морской авиации. Эта ветвь живет в России.
Сыновья Наталии Владимировны — Петр (реабилитирован в 1956 г.) и Андрей (реабилитирован в 1989 г.) Урусовы были расстреляны. Андрей – за веру. Ирина умерла от врачебной ошибки. Ее дочь – Нина Александровна Павлова (1923-2001), живя в СССР и России, стала хранительницей семейной памяти. Она унаследовала от бабушки художественный, литературный и хозяйственный таланты.
Символической кульминацией трагедии, о которой Н.В. Урусова не узнала, стала одновременность ухода ее дочери Татьяны Ершовой добровольцем, санитаркой в ополчение во время наступления немцев под Москвой осенью 1941 г. и ухода ее матери Наталии Владимировны, которую предупредили о принятом в отношении нее решении ареста и расстрела, на Запад. В сложившейся жизненной ситуации мать и дочь действовали по-разному (2, с.13). Татьяна вынесла с поля боя два десятка раненых,сама умерла от полученного ранения в госпитале.
Эмоциональную устойчивость в бесконечно трудных чрезвычайных обстоятельствах поддерживала глубокая вера, интеллектуальные и волевые регуляторы (4, ч.1, с. 7). Н.В. Урусову хранили силы души и ее свойства (1, с. 453-473), религиозный опыт, Боговидение и помощь Святителя Николая Чудотворца, с образом которого она не расставалась.Свои ощущения проявлений и воплощений высшей защиты Урусова тщательно зафиксировала в воспоминаниях.Ей оказывали духовную и душевную помощь известные и сегодня нам уже малоизвестные священнослужители.С глубоким чувством Наталия Владимировна пишет об о. Алексее Мечёве, о. Валентине Свенцицком (авторе книг «Гражданин Неба», «Монастырь на Миру», «Диалоги»), митрополите Иосифе (Петровых) Петроградском. Его Наталия Владимировна знала как «чудесного, смиренного, непоколебимого молитвенника»еще по Ярославлю, где он служил епископом. Княгине были дороги образы игуменьи Антонины, человека «чарующей духовной красоты», игумений и игуменов тех монастырей, в которые она обращалась всюду, если они были там, куда забрасывала ее судьба.
В эмиграции Урусова закончила свои дни в старческом доме в Си-Клиф при церкви Преподобного Серафимав США.В воспоминаниях «Материнский Плач Святой Руси»Наталия Владимировна постоянно возвращалась к мыслям об обстановке, при которой беда настигла ее семью и каждого ее члена, обстоятельствах, когда с ними произошло непоправимое. В 2004 г. мемуары Н.В. Урусовой были опубликованы в журнале «Русский паломник» и вызвали живой интерес, а в 2012 г. они вышли в Москве в одноименном издательстве «Русский паломник».
В лице Наталии Владимировны мы видим тип личности, которому была бесконечно дорога жизнь. «Верующая Богу», она была глубоко способна к доверию. Идеал Урусовой был далек от советской реальности, но он служил образцом ее детям и не мог не проявиться в них и их судьбе, особенно младшего – Алексея, судьбе трагической. От Андрея не осталось ничего: ни потомства, ни одной «вещи на память», ничего…
Материнская любовь княгини Наталии Владимировны Урусовой была крестной, ласковой и спасающей. В условиях социальных катаклизмов и социальной деформации, когда не хватало личных сил, материнские чувства и переживания пронизывают «Материнский Плач Святой Руси» и поэзию Н.В. Урусовой (урожденной Истоминой). Как русская женщина она обратилась к жанру «Плача», когда неисчислимые бедствия обрушились на Русь, Россию. Ее исключительность для нее обернулась исключенностью и изгнанием. Это было характерно не только для самой Урусовой, но и для русской духовной аристократии в целом.
В последней трети ХХ – начале ХХI вв. религиозная личность княгини Наталии Владимировны Урусовой вновь стала для нас значимой и важной. Мы чувствуем, что «Россия и сама по себе есть сакральная реалия, что православие лишь своеобразно выражает это предвечное христианство России. В советскую эпоху именно скрытая святая Русь сохранила православие…» (5, с.19).
Литература
- Зенько Ю.М. Основы христианской антропологии и психологии. СПб.: 2007.
- Прохоров А.О. Семантические пространства психологических состояний. Дубна: 2005.
- Урусова Н.В. Материнский Плач Святой Руси. М.: 2012.
- Человек в экстремальных условиях: историко-психологические исследования. Ч.1,2. СПб.: 2005.
- Шулевский Н.Б. Постреформизм – орудие неоантихристианства. /Постреформизм и развитие. М.: 2013.
