Доклад на конференции «Святоотеческое наследие и воспитание детей и юношества» XXIV Международных Рождественских образовательных чтений.
Москва, Белый зал Храма Христа Спасителя, 27 января 2016 года
О православном воспитании в позапрошлом веке наиболее полно, систематично и научно писали два наших выдающихся соотечественника: святитель Феофан Затворник и Константин Дмитриевич Ушинский. В XX веке учение святителя Феофана было предметом изучения исключительно в духовных учебных заведениях, оставаясь terra incognito для советской педагогической науки. Константину Дмитриевичу Ушинскому выпало больше внимания со стороны ученого педагогического сообщества, но нельзя сказать, что ему более повезло. Советская педагогика, пытаясь сделать из него идеолога атеистического воспитания, не стеснялась самым грубым образом извращать его учение. В настоящее время его пытаются представить как ученого-гуманиста с широкими демократическими взглядами. Такая слепота ничего, кроме сожаления, вызвать не может. Потребуется еще немало времени, пока обитатели советских лабиринтов смогут привыкнуть к свету и научатся отличать реальность от фантомов духовного сна.
Что же предлагает нам православная педагогика? Во-первых, своей целью она ставит привести заложенный в человеке образ Божий к богоподобию. Педагогика самым тесным образом связана с антропологией. Говоря о составе человеческой природы, святитель Феофан рисует трихотомическую схему: «человек – дух-душа-тело. Дух жить в Боге предназначен, душа – устраивать земной быт под руководством духа, тело — производить и блюсти видимую стихийную жизнь на земле под ведением обоих».[1] К. Д.Ушинский всю свою педагогику строил на воспитании тела, души и духа. Образовать человека – значит восстановить в нем падший образ Божий и привести его к богоподобию. Святитель Феофан, определяя исходные положения христианского воспитания, учил: «Возрожденный по образу Создавшего Господним Духом преобразуется от славы в славу, но не без нас; наш труд и старание, а созидает и возращает Бог благодатью Пресвятого Духа, по вере в Господа.
Вот идеал и способ осуществления в себе образа и подобия Божия! А сколько пишут и толкуют о воспитании! Между тем в слове Божием все оно определено несколькими словами. Возьмись только осуществить предписанное, и воспитание само собою пойдет успешно к цели. Это Божий путь, но он не исключает путей человеческих, напротив, дает им направление и венчает успех. Когда остается одно человеческое, тогда воспитание обыкновенно бывает недостаточно, с ущербом, а нередко и совсем извращает воспитываемых».[2]
Учение святителя Феофана о воспитании отличается от гуманистических концепций воспитания тем, что главную движущую и направляющую силу воспитательного процесса и успех его видит в содействии божественной благодати, а не в человеческих усилиях, хотя и не отвергает последних.
Светское воспитание считает достаточным развивать природные дарования человека, без учета того, что сама человеческая природа оказалась поврежденной грехом. О трудностях, с которыми сталкивается светская педагогика, святитель Феофан говорил, приводя такие примеры: «Как из семени, прозябшего и раскрывшегося, выходит растение или дерево, совершенное в своем роде, так и человек выйдет совершенным, если развить все сокрытое в естестве его. По-видимому, что может быть разумнее и основательнее такого положения? А выходит совсем не то, что чается. Например, развивая эстетическую сторону, окружают питомца изящными предметами и самого приучают к искусствам. Мало-помалу раскрывается вкус, но вместе с тем показываются и разного рода похотствования, и притом в формах весьма не изящных. Чтобы приучить себя держать с достоинством, вводят питомца в общество и открывают ему все приемы приличного обхождения. В некоторой мере цель достигается, но вместе с тем внедряется гордость, спесь, своенравие, неприступность, презрение к низшим и низость перед высшими… Так и во всем. Что ж это значит? Не доброе ли семя сеется, отчего же плевелы? Оттого, что семя естества нашего повреждено падением и много привилось к нему неестественного и противоестественного… Оттого там, где без разбора развивают все, что ни находят в человеке, вместе с сродным ему развивают и несродное… Значит не все надобно развивать, а иное развивать, иное же подавлять и искоренять. Так вот в чем вся трудность воспитания и образования! Нет у нас очей или зрительных орудий, чтобы различать тонкие, сплетшиеся нити естественного и неестественного; а если б и была возможность различить, то нет орудия или анатомического ножа для отделения одного от другого. Но если б это и было — нет сил подкрепить и оживить сродное и заглушить несродное нам. Стало быть, пока мы одни, со своими только средствами, то нельзя ожидать прочного успеха в образовании сердца. Здесь-то осмотрительный воспитатель и чувствует нужду в сверхъестественной помощи. И она готова – в Церкви Божией и Святых Таинствах и всех освятительных учреждениях».[3]
Воцерковление – это непременное условие успешной педагогической деятельности. Все попытки как-то изменить положение в системе светского воспитания рискуют превратиться в сизифов труд, если на помощь труждающимся не позвать Церковь с ее Таинствами и догматами. Эта аксиома является тем самым камнем преткновения, о который до сих пор спотыкались все те, кто пытался взять от Православия только то, что укладывается в саквояж гуманистических общечеловеческих ценностей. В этой связи уместным будет процитировать рассуждение нашего замечательного ученого соотечественника Сергея Сергеевича Аверинцева по поводу любопытного утверждения одного из основоположников западноевропейского гуманизма Франсуа Рабле. В своем известном сатирическом произведении «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле писал: «…людей свободных, происходящих от добрых родителей, просвещенных, вращающихся в порядочном обществе, сама природа наделяет инстинктом и побудительной силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела». Комментируя этот тезис Рабле, С. Аверинцев отмечает: «Если “смеховая культура” этого писателя – в огромной степени наследие средневековья, то наивно-самодовольная апология инстинктов “порядочного общества” – прорыв Ренессанса. Динамика социального и культурного формообразования “извнутри” общества создает историческую ситуацию, при которой устав Телемского аббатства – “делай, что хочешь”, – оставаясь несбыточной утопией, становится максимой духовной жизни».[4]
Мы сейчас переживаем именно такую историческую ситуацию, о которой говорит С. Аверинцев, когда устав Телемского аббатства не просто заменил собой все прочие уставы, но претендует на роль главной духовной составляющей в обществе, где стираются все грани, в том числе и между религиями. Говоря об опыте православной педагогики, мы прекрасно понимаем, что Православная Церковь, являясь доминирующей религиозной организацией в российском государстве, все же не может претендовать на единственность и исключительность. Роль Православия в истории государства Российского, действительно, исключительна. Однако не следует забывать, что исторически нашу страну населяли народы разных вероисповеданий. Непростительной ошибкой будет попытка объединить педагогический опыт всех религиозных организаций на основе общечеловеческих ценностей с целью использования этого опыта в светских учебных заведениях. Думается, что оказать реальную помощь в воспитании современной молодежи разные религиозные объединения смогут только в том случае, если будут делиться каждый своим опытом воспитания, а не пытаться опять наступать на грабли, собирающие отжившую листву гуманистический идей. И мусульманам, и иудеям есть что противопоставить разгулу насилия, разврата и вседозволенности. Совместные усилия традиционных религиозных объединений, направленные на формирование религиозного сознания человека, способного противостоять агрессии греха, способны остановить развитие ненависти и нетерпимости в обществе.
Для отечественной педагогики задача ее воцерковления облегчается тем обстоятельством, что Православие – религия, сродная русской душе, саму эту душу воспитавшая и образовавшая. Вернуть ее в те условия, при которых она будет естественно развиваться, процветать и приносить плоды, – это не просто задача, а долг всех тех, кто заботится не только о временной жизни, но готовит себя к вечности, кто по-настоящему любит свое Отечество, его историю и культуру, кто болеет за будущее России и желает видеть свой народ сильным, сплоченным духом любви и носителем высоких нравственных идеалов.
Святитель Феофан программу православного воспитания определял следующим образом: «Напечатлевать истины веры в уме, поставляя их распорядителями всех других познаний и понятий, и вести питомцев неуклонно по указанию попечительной нашей матери-Церкви; и выйдут дети крепкие умом и добрые сердцем, добрые добротою прочною и непоколебимо».[5]
Указывая на недостатки современного ему воспитания подрастающего поколения, к которым, в первую очередь, можно было отнести отстранение от Церкви, преобладание внешнего над внутренним, временного над вечным, святитель Феофан указывал пути исправления этих недостатков:
«Нужно:
1) Хорошо понять и усвоить начала истинного христианского воспитания и действовать по ним прежде всего дома. Домашнее воспитание есть корень и основание всему последующему. Хорошо воспитанного и заправленного дома превратное школьное воспитание не так легко собьет с прямого пути.
- Вслед за тем, перестроить по новым, истинным началам школьное воспитание, внести в него христианские элементы, неисправное исправить; главное – держать во все время воспитания воспитываемого под обильнейшим влиянием Святой Церкви, которая всем своим устроением спасительно действует на созидание духа…
- Нужнее всего воспитывать воспитателей под руководством таких лиц, кои знают истинное воспитание не по теории, а по опыту. Образуясь под надзором опытнейших воспитателей, они опять предадут свое искусство другим, последующим и т.п… Это должно быть сословие лиц чистейших, богоизбранных и святых. Воспитание из всех святых дел самое святое».[6]
Применительно к современному положению воспитательного процесса к словам святителя Феофана можно добавить, что правильное воспитание становится не только самым святым, но самым жизненно необходимым делом. Если еще 20 лет назад действенными могли быть меры по ограничению доступа в поле зрения молодого поколения развращающих факторов, то с развитием новейших информационных технологий контроль сферы развлечений стал невозможен. Для греха сняты практически все ограничения. Ограничить свободу греха может только свобода совести. И этой свободе нужно дать все права, и создать все условия для ее успешной борьбы с грехом. Бесценный и многовековой опыт этой борьбы Православная Церковь имеет в своем арсенале. Мы готовы щедро делиться этим опытом.
Тем, кто сомневается, что Церковь способна авторитетно говорить с миром науки, хочу привести выдержки из лекции священномученика Иллариона (Троицкого), посвященной церковности духовной школы и богословской науки: «Не Церковь должна отказываться от своих вековечных истин во имя научного познания каждой отдельной личности, а наоборот, эта личность должна отрекаться от своих научных приобретений, если они противоречат Церкви… Веруя в Церковь, мы уже обладаем истиной непосредственно, но рассудок ищет знания опосредованного. Это законное и естественное искание должно получить свое полное удовлетворение тогда, когда и рассудочным путем придет человек к тому же, во что он верил…».
«Одной из наиболее ценных истин, в которых уверился я здесь в Академии, – говорил священномученик Илларион студентам Московской Духовной академии, – считаю я ту, что так называемой свободной науки нет и быть не может. Наука свободна, пока она отвлеченна. Свободен ученый человек, пока делает он математические выкладки, которые не касаются его души, его жизни. Но как только затронут вопрос жизни и смерти, спасения и погибели, наука тотчас подчиняется Христу или антихристу, потому что ответ на эти вопросы зависит не от науки, а от веры во Христа или антихриста».[7]
Последние слова священномученика Иллариона находят яркое подтверждение в положении современной гуманитарной науки. Вся она базируется на принципах гуманизма, которые по отношению к богооткровенному учению являются антихристианскими, потому что во главу угла ставят не Богочеловека, а человека, – обожествляя его до человекобога. Западноевропейский гуманизм пустил свои метастазы во все сферы жизни общества: социальную, культурную, политическую, образовательную, научную и религиозную. Культивируя в человеке естественные, природные потребности и способности, гуманистическая система воспитания не достигает истинной цели человеческой жизни – образование человека по образу и подобию Божию. Как справедливо отмечал священномученик Илларион, образование человека может совершаться или через восстановление падшего образа по подобию Божьему, или через окончательную утрату богоподобия и искажение в себе образа Божия по образу звериному, демоническому, антихристову. Мы сейчас наблюдаем, как идет расхождение этих двух противоположных экзистенциальных полюсов на глобальном уровне, согласно словам Откровения святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова: «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святой да освящается еще» (Откр. 22, 11).
Совершенно очевидно, что в современном мире, охваченном глобализацией, формирование человеческой личности происходит в условиях практически неограниченной свободы. Становятся бессильными все запреты, заборы и занавесы – только свободное и сознательное служение добру или злу определяет выбор человека XXI века. Чтобы этот выбор не оказался смертным приговором и самому новому веку и одряхлевшему от грехов человечеству, нужно отбросить в сторону все сомнения и решительно и твердо встать на единственно спасительный путь веры, чтобы обрести на нем истинное познание Бога и отражения Его в самих себе.
[1] Феофан Затворник, свт. Толкование первых восьми глав послания св. апостола Павла к Римлянам. – М., 1890. С.448.
[2] Феофан Затворник, свт. Православие и наука. – М., 2005. С.486.
[3] Там же. С.487-488.
[4] Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. – М, 1997. С22.
[5] Там же. С.489.
[6] Там же. С.526-527.
[7] Троицкий В. О церковности духовной школы и богословской науки. – Сергиев Посад, 1912. С.7-8, 10.
