Царева Тамара Вадимовна,
к. и. н., н. с. Отдела русского народа
Института этнологии и антропологии РАН
Вера – дар Божий или результат воспитания?
Доклад на семинаре «Традиционная православная культура русского народа
как элемент системы духовно-нравственного образования и воспитания»
XXV Международных Рождественских образовательных чтений
(27 января 2017 г., Аванзал Храма Христа Спасителя, г. Москва)
Можно знать о Боге и не гореть этим знанием.
Много ли, мало ли ее, но вера есть исключение,
более или менее распространенное.
(прот. М. Фортунато)[1]
Извлечения из духовных наставлений, поучений, писем подвижников благочестия наполнены заветами нравственного воспитания детей. И большая часть их адресована семье, как живому образцу накопления и передачи опыта любви и взаимодействия.
Семья это то пространственное поле, которое обладает постоянной силой воздействия на формирование убеждений, мировоззрения, характера ребенка. К сожалению, в настоящее время мы живем в период стремительно разрушающихся базовых ценностей, религиозно-нравственного воспитания, подмены истинных ценностей ложными. Меняется структура, роль семьи. По словам иерея Александра Ильяшенко сейчас мы являемся свидетелями «страшного разрушения нравственных устоев народной жизни, происходящего из-за изменения миропонимания, утраты традиционных ценностей. Теряется нравственная самостоятельность и мы, не задумываясь, воспринимаем любые легковесные суждения, вещаемые средствами массовой информации, и нами так легко бывает управлять»[2]. Современная молодежь стала источником агрессии, утрачена чистота нравов, человек живет, относясь к жизни потребительски.
Протоиерей Дмитрий Смирнов, говорит о кризисе семьи, которое претерпевает общество в настоящее время: «Бог есть любовь. И реализовать любовь можно только через кого-то. Первая заповедь, данная Богом человеку, гласила – плодитесь и размножайтесь. А что происходит сейчас? Человек везде ищет суррогат, идет процесс «расчеловечения», внушаются лжеистинные, материальные ценности. Я тут спрашивал у некоторых девиц, кем вы хотите стать в будущем. Кто-то ответил –экономистом, кто-то–хорошей женой. Но никто не ответил –мамой».
О кризисе семьи, с точки зрения нравственной стороны, говорил и Святитель Лука (Войно-Ясенецкий): «К сожалению, в результате установления полного равенства женщин с мужчинами во всех областях физического и умственного труда, воспитание детей в семье находится в плачевном состоянии»[3].
По сравнению с предыдущими столетиями, приоритеты в воспитании детей изменены. Сейчас все больше наблюдается стремления у родителя подготовить ребенка к реалиям современной жизни путем накопления определенных знаний, утверждение материального подхода к решению задач построения жизненных ориентиров. По тем или иным причинам родители не уделяют должное количество времени и усердия на формирование у ребенка православного мировоззрения. Эту функцию они перекладывают на плечи образования: «сначала они (родители) ищут православную няню. Потом православную школу, предполагая, что можно преподать православие как один из предметов. У них нет возможности вместе с детьми молиться, читать Евангелие, вместе причащаться святых Христовых тайн. Конечно, они имеют это в виду – православные родители хотят, чтобы все было хорошо. Но все-таки главное для них – успешность. И они считают почему-то, что православная школа должна восполнить то, чего им не хватает в их семейной жизни, то, чему они сами не могут научить»[4].
Святитель Тихон Задонский в инструкции учителям «Как им в должности звания своего поступать», такие слова адресует педагогам: «Учителям учеников обучать не только грамоте, но и честной жизни, страху Божьему, потому грамота без страха Божьего не что иное, как меч у безумного»[5]. Преподобный Серафим Саровский на вопрос, учить ли детей языкам и прочим наукам, ответил: «Что же худого знать что-нибудь?». «Полезно ради общества и коммерции и языкам иностранным обучать…Что во французском или другом каком языке, когда язык научен будет, а сердце не научено добру? Язык хорошо и красно витийствует, но сердце пусто без веры» (св. прав. Тихон Задонский).Никто не отрицает важность образования, обучения навыкам и знаниям. Но пользу эти знания принесут человеку, когда и сердце его будет гореть знанием о Боге: «При образовании чрезвычайно вредно развивать только рассудок и ум, оставляя без внимания сердце, — на сердце больше всего нужно обращать внимание; сердце — жизнь, но жизнь, испорченная грехом; нужно очистить этот источник жизни, нужно зажечь в нем чистый пламень жизни, так, чтобы он горел и не угасал и давал направление всем мыслям, желаниям и стремлениям человека, всей его жизни»— Святой праведный Иоанн Кронштадский[6].
Однако любое словесное поучение, педагогическое искусство – ничто по сравнению с тем живым примером, которые видят дети в своих семьях.
После Революции 1917 года, в последующие времена расцвета атеистической пропаганды, семья, как «ячейка воспроизводства религиозности» являлась главной мишенью, «агентом, влияющим на ребенка». Руководителями антирелигиозной политики открыто заявлялось о последовательном атеистическом воздействии на взрослых, на родителей. В 1924 году Е.М. Ярославский, председатель «Союза воинствующих безбожников» закладывает принципы атеистического воспитания, которые будут использоваться в дальнейшем во время всего советского периода – это противопоставление законов природы и науки вере в Бога, негативная оценка отношений Церкви и государства, критика основных положений вероучения, антирелигиозное воспитание подрастающего поколения[7].
Активное отступничество в 1920-е–1930-е годы, принимало формы чудовищной одержимости, а отголоски этого процесса продолжали звучать и в последующих десятилетияхXXстолетия. Первопричину этого профессор, ученый Аверинцев С.С. видит в непосредственном влиянии семьи: «Возьмем семьи, где младшее поколение не рвалось участвовать в буйном антирелигиозном хулиганстве, где родителям удалось передать детям крупицу уважения к религиозной традиции, а в лучшем случае – <…>огонек веры. Даже в таких семьях – часто ли родители находили нужные слова и нужную решимость, чтобы рассказать своим сыновьям и дочерям о живой истории Церкви и гонений на Церковь, той истории, которой сами были свидетелями? Чтобы передать память о боли из рук в руки?»[8].
Конечно, в рамки нашего доклада не входит детальный и глубокий анализ такого трагического периода в истории церкви как история оной в советское время. Однако отголоски того времени, политики формирования атеистического воспитания до сих пор находят живой отклик во многих судьбах людей, лишенного того самого живого примера веры.
Елена, прихожанка храма N, так описывает свою семью и свой приход к вере: «Родилась в обычной семье, меня и брата крестили в младенчестве, но поскольку родители не были воцерковлены, нас не причащали. В храм я начала ходить лет 15 назад, когда папа после обострения болезни желудка, сам стал посещать службы в Церкви и нас с братом потихоньку к этому вел. В первый раз я исповедовалась и причастилась лет в 20. Со временем стала чаще ходить в храм, причащаться. С мужем обвенчались (настояла на этом я). Но постепенно, к своему стыду, я все реже посещаю храм, на исповеди была года три назад. Когда родился сын, крестили его. Ребенка стараюсь как можно чаще причащать, но пока он маленький (3 года), к посту не приучила, хотя может это неправильно. Но поскольку муж не воцерковлен и в его семье это не было принято, у нас часто возникают споры по вопросу воспитания ребенка, в частности и о необходимости посещения церковных служб, и о необходимости соблюдать посты»[9]. Татьяна, прихожанка другого московского храма: «Я родилась в 1963 году прошлого века, расцвет СССР, когда все верили в социализм и уверенно шли к коммунизму. Я, как и все в то время, была комсомолкой с активной жизненной позицией. Впервые Библия мне попала в руки лет в 25, во времена после Брежнева в какой-то газете были напечатаны 4Евангелия и я начала их читать..».
Из интервью регента одного из московских храмов (Мария, 39 лет): «Я сама росла в неверующей семье – папа был даже не крещен. Меня крестили во младенчестве, но крестик я не носила, думала, мама будет недовольна». Единственным верующим человеком в семье регента была бабушка, по маминой линии. Она даже собиралась пойти в монастырь. Но ее не пустили. Она вышла замуж за вдовца, занималась воспитанием детей. Но что характерно, бабушка никому из них не прививала своего чувства религиозности. Сама же к вере она пришла в результате какого-то необъяснимого явления: «После смерти своей мамы бабушка стала разбирать книги, это было начало XX века. Помню ее слова: “Я всегда думала, что Бог маленький, с крыльями. А когда стала разбирать книги, наткнулась на Псалтирь, Евангелие открыла. Стала читать и что-то во мне изменилось. Стала читать по-церковнославянски, но это уже в боле зрелом возрасте”. Бабушка много молилась, могла и ночью встать на молитву. Была очень кроткой, смиренной, была всем слугой. Что интересно, но моя мама записала меня в Воскресную школу, в старших классах. Это были 1990-е года. Сама мама дома не молилась, не молился никто, на службы не ходили. Вот сейчас, когда я уже стала регентом, через меня, мама стала ближе к вере. Стала посещать богослужения, но нерегулярно, говорит, уже здоровья нет. Хотя моя бабушка ходила всегда в храм, будучи уже в преклонном возрасте».
Конечно, таких случаев жизненных описаний великое множество. Вот еще один пример собственного религиозного опыта одной супруги протоиерея. Сама она росла в семье нерелигиозной: отец в храм не ходил, и очень критично относился к этому вопросу: «мне даже попрекали мое желание и стремление пойти в храм, брат не крещен, а мама, которая тоже всю жизнь была неверующей, лишь перед кончиной покаялась». Сама матушка к вере пришла в классе 10: «Подруга ходила на клирос в одном столичном храме и пригласила меня с собой. Я тогда как раз заканчивала музыкальную школу, согласилась. Так и стала ходить. Там и познакомились с супругом, будущим протоиереем, настоятелем московского храма. С16 лет я стала ездить в монастырь с подругой, она там осталась, а я в 20 лет вышла замуж».
Хотелось бы еще привести в качестве примера некоторые выдержки из бесед с родителями учеников Воскресной школы одного московского прихода. Большую часть семей воцерковленной назвать нельзя. Нередко приходилось слышать фразы о том, что сами дети инициируют посещение занятий: «Дочка сама попросилась в Воскресную школу, послушав рассказы других детей. Ей там нравится, ей интересно все, что там происходит и о чем рассказывают. Она всегда делится всем, что она узнала на уроке. Я вижу, у нее есть внутренняя потребность в вере, и я, мама, должна показать ей эту «дорогу в храм». Я вожу ребенка в воскресную школу еще и потому, что у нас в детстве такой школы не было, и я думаю, что из-за этого мы многое потеряли. Очень много вокруг нас разных религий, псевдорелигий и сект, которые могут увести человека совсем не в ту сторону. Поэтому я хочу, чтобы моя дочь знала, где наша Церковь и наш храм, куда много веков ходили ее предки и во что они верили. Я хочу, чтобы она в своей жизни знала, куда ей идти. Конечно, воскресная школа помогает в воспитании нравственных основ. Сейчас, когда в обществе, преобладает пропаганда потребления, трудно бывает объяснить и убедить ребенка, заложить духовные основы. Воскресная школа помогает родителям показывать детям другие ценности, духовные. В воскресной школе дети встречаются с другими детьми из верующих семей, и, таким образом, формируется, благотворная среда для общения».
Вот другой ответ мамы двоих детей-учеников Воскресной школы, 12 и 10 лет: «Папа у нас «трудный». Крещеный по внешней необходимости, а не по внутренней. В этой связи возникает много проблем, но, по крайней мере, удалось достичь того, чтоб он не смотрел осуждающе на нашу общую молитву (утреннюю, вечернюю, перед едой и т.д.), даже с нами иногда рядом может постоять..Самая только в последнее время начала читать молитвы вслух, привлекая к чтению детей. И, главное, очень жалею, что не делала этого раньше, стеснялась. Насколько мне легче теперь с младшей! Для нее чтение утренних и вечерних молитв естественно и желанно, ей нравится! Чуть лучше в этом отношении средний, а старшая просто потихоньку приходит к этому сама, с ней труднее всего, она слишком умная»[10].
Конечно, есть и другая, крайняя сторона воспитания ребенка в православном духе. Протоиерей Алексий Уминский в одной из своих публикаций рассказал о разговоре, произошедшем в православной гимназии, куда одна мама привела своего ребенка поступать в первый класс. Женщина не преминула спросить, как обстоят в школе дела с постами. На это ей ответили, чтобы она не беспокоилась, потому что в пост маленьким детям в школе дозволяется молочное:«Она вся покраснела, глаза зажглись, и она сказала: „Да мой сын постится с трех лет!“ Больше мы ее не видели. Но мы встречаемся с этим до сих пор» – заметил протоиерей Алексий Уминский. «Раньше это носило массовый характер, это было массовое помрачение ума»[11]. Или вот другой случай из собственной практики – на вопрос, почему ребенок одной прихожанки московского храма не посещает занятия Закона Божьего в Воскресной школе, мама ответила следующее: «Дочка ходила ранее, с 3-х лет и после, Жития Святых знала лучше рассказчиков (педагогов – прим. Т.В.), подсказывала им, на уроках ей было скучно..»[12].
В заключение, приведу слова епископа Арсения (Жадановский) о том, что каждый человек, если он пожелает, «может проследить в своей жизни моменты особенного воздействия на него благодати Божией, и эти моменты являются как бы точками, пунктами, кризисами, с которых может начаться перелом или в добрую сторону к нравственному возрождению, или в иную – нравственную гибель»[13]. Переживая эти моменты, человек неверующий может утвердиться в вере, или, наоборот, пойти по пути неверия и дойти до полного безверия.
Основная задача родителя сохранить ребенка в духовной чистоте, для возможности восприятия этой благодати, предоставить ребенку все возможное для познания основы веры, заложенных в нее нравственных, духовных понятий. Детская религиозность не является результатом осмысления духовных понятий, не связана с какими-либо глубокими переживаниями, а есть неотъемлемая часть чистоты сердца, которая и порождает то искреннее, светлое чувство веры.
[1] ПМА, 2016.
[2] ПМА, 2016.
[3]Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). О семье и воспитании детей. М.: Сибирская Благозвонница, 2014. С. 12.
[4]Уминский А., протоиерей. Ребенок в семье и Церкви. Как не навредить детской вере. М.:Никея, 2016. С. 19.
[5]https://azbyka.ru/deti/svyaty-e-ottsy-o-duhovnom-vospitanii-detej
[6]https://azbyka.ru/deti/svyaty-e-ottsy-o-duhovnom-vospitanii-detej
[7]Ярославский Е.М. Задачи и методы антирелигиозной пропаганды среди взрослых и детей // О религии. М.: Госполитиздат, 1957. С. 110.
[8] Аверинцев С.С. Имеющий ухо да слышит // Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). М.: Пропилеи, 1995 г. http://vishegorod.ru/download/Schtrikker-RPZ-1917-1991.pdf
[9] ПМА, 2016.
[10] ПМА, 2016.
[11]http://www.pravmir.ru/kogda-rebenok-ishhet-svoy-put-k-bogu-to-chasto-prosit-shokoladku/
[12] ПМА,2016.
[13]Епископ Арсений (Жадановский). Духовный дневник / http://lib.pravmir.ru/library/book/1832
