Верный путь. К 100-летию преставления Святителя Тихона, Патриарха Всероссийского

Верный путь, которым шел святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России, – это исполнение заповедей Божиих, возгревавших в его сердце любовь к людям. Всю свою жизнь он не изменял этому правилу, начиная с осознанной юности и до своей блаженной кончины. Исключительную его любовь к ближнему отметили его современники; они оставили об этом свои воспоминания, считая, что это качество святителя должно быть сохранено для будущих поколений.

Доброта святителя Тихона была также замечательным его качеством. Не случайно один из членов Поместного Собора 1917 года охарактеризовал трех избранных кандидатов на Патриаршество следующим образом: «Самый умный из русских архиереев – архиепископ Антоний (Храповицкий), самый строгий – архиепископ Арсений (Стадницкий) и самый добрый – митрополит Тихон (Беллавин)» [1].

Это качество души Святейшего было подмечено еще его сокурсниками по учебе в Псковской духовной семинарии. В кровавые двадцатые годы XX столетия его старые сотоварищи вспоминали, что у Васи Беллавина была хорошая шуба. Студенты, кто победнее, постоянно просили ее напрокат: съездить к родным, пройтись в город. Поэтому нередко бывало так: смотрит кто-нибудь из скучающих семинаристов в окошко и вдруг, увидав удаляющуюся фигуру в знакомой шубе, спросит в раздумье:

– А куда это Вася пошел гулять?

На что товарищи отвечали довольно равнодушно:

– Никуда он не пошел… Вон – сидит, уроки учит…

– А!.. Так это шуба его гуляет… [2]

Такие качества Святейшего, как «необычайная, редко где встречаемая теплая простота и задушевная сердечность, смирение, граничащее с искренней конфузливостью, доброта, участливость и особая проникновенность», располагали к нему души собеседников и всецело покоряли их [3].

Окончив духовную семинарию и Санкт-Петербургскую академию, Василий Беллавин приказом обер-прокурора Святейшего Синода Константина Петровича Победоносцева 10 июня 1888 года был назначен преподавателем в родную Псковскую семинарию по основному, догматическому и нравственному богословию [4].

О его добром и сердечном расположении к преподавателям, товарищам по семинарии и даже обслуживающему персоналу осталось следующее свидетельство: «…Его внимание к подчиненным простиралось даже до того, что он записывал себе на память даты их дней Ангела, чтобы затем аккуратно посылать им письменные поздравления. Что это не было исканием популярности, а только выражением подлинно отеческого внимания, свидетельствует такой факт: уже в бытность владыки Тихона Патриархом старый швейцар Петербургской духовной академии в день своих именин получил от него поздравительную телеграмму. Такое постоянство в отеческом внимании и такая простота в отношениях с людьми показывали в Преосвященном Тихоне необыкновенно чистое и смиренное сердце», – писал А.В. Ведерников [5].

Глубокие богословские знания, мягкий, доброжелательный характер расположили к молодому преподавателю сотрудников и учащихся семинарии, а также и жителей патриархального Пскова. Василий Беллавин заставлял осваивать дисциплины не строгостью, а любовью и глубоким знанием предмета, умением преподнести его в интересной форме [6].

14 декабря 1891 года Василий Беллавин произнес монашеские обеты и получил при постриге имя Тихон, в честь святителя Тихона Задонского, чудотворца. Это имя постригавший его епископ Псковский и Порховский Гермоген дал ему не случайно. С греческого это имя в одном из значений переводится как «счастье» [7].

По рукоположении в сан иеромонаха он указом Святейшего Синода был назначен инспектором Холмской духовной семинарии, а уже 24 июня 1892 года был возведен в сан архимандрита и назначен ректором той же семинарии. Вскоре в семинарии по указу Синода была проведена ревизия, и в частной беседе с ректором синодальный чиновник дал ему следующую характеристику: «…в личном общении Тихон производит впечатление человека осторожного и сдержанного и в то же время тихого и кроткого и вообще располагает в свою пользу» [8].

4 октября 1897 года последовал указ Святейшего Синода «о быти ректору Холмской семинарии архимандриту Тихону епископом Люблинским, викарием Холмско-Варшавской епархии» [9].

Весть о решении Святейшего Синода мгновенно разнеслась по городу.

Высокогуманный, исполненный христианской любви и сердечной простоты, чувства справедливости и достоинства, он снискал в сердце преподавателей и воспитанников уважение, искреннюю преданность и любовь [10]. При прощании с воспитанниками семинарии архимандриту Тихону были сказаны учеником пятого класса следующие слова: «… Нам, покидаемым Вами, вдруг стало ясно, чтó теряем мы в Вас, и сознание утраты стало вдруг живо до боли: так часто луч солнца становится вдруг дорог за свой свет и теплоту, когда неожиданно он скрывается от нас. Да! Мы лишаемся в Вас света и теплоты! Вы светили нам …просвещая нас светом Христовым, Вы согревали нас любовию своею… живы будут у нас святые заветы Ваши… понесем мы в жизнь добрые уроки Ваши…» [11].

От лица семинарской корпорации слово произнес преподаватель С.Л. Кулюкин: «… меня волнует сейчас один вопрос: где причина этого общего преклонения перед личностью отца ректора, где тайна того поразительного, могучего влияния, какое он имеет на всех нас, своих сослуживцев?! Эту тайну я вижу в том, что в сердце отца ректора всегда был жив идеал христианина, что он всегда как бы имел перед собой образ Христа… вот где, думается мне, причина обаяния… вот почему он был всегда ровный, неизменный, ласковый… вот почему на странице, какая будет отведена ему историей, будут написаны против его имени великие слова – “Правда и мир” [12].

19 октября 1897 года в Александро-Невской лавре архимандрит Тихон был хиротонисан в святительский сан, а 11 ноября получил в дар от Государя Императора Николая Александровича полный комплект архиерейского облачения [13].

…В страшном 1918 году, узнав о расстреле Императора Николая II, на Соборе Патриарх Тихон призвал всех присутствующих помолиться за панихидой по убиенному Государю, а на следующий день в Казанской церкви на Красной площади, после Божественной литургии произнес слово к пастве по поводу свершенного злодеяния в Екатеринбурге. Святейший призвал народ: «…Пусть называют нас контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьмы, пусть нас расстреливают. Мы готовы всё это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены Слова Спасителя Нашего: Блажени слышащие Слово Божие и храняще е [14].

14 сентября 1898 года состоялось заседание Синода, на котором было вынесено постановление «о быти епископу Люблинскому Тихону епископом Алеутским и Аляскинским» [15].

Многие предположили бы, что всё бурлило в душе Преосвященного Тихона при оставлении Люблина. По сути дела Европа, и вдруг ехать за океан, в далекую Америку. Но как же на самом деле воспринял это назначение молодой епископ? В своем письме митрополиту Флавиану (Городецкому) он, в частности, написал следующее: «… Ради одного послушания еду в Америку, и лишь одно успокаивает меня – это то, что сего я не искал и не желал, но если оно пришло, то не без Воли Божией, и посему, думаю, Господь и не оставит меня без Своей Помощи!» [16]

Целых девять лет прослужил Преосвященный Тихон на Американском континенте. За свои миссионерские труды в 1905 году Святейшим Синодом был удостоен сана архиепископа. В 1907 году Государь Император утвердил решение Святейшего Синода

«о быти Высокопреосвященному Тихону архиепископом Ярославским и Ростовским [17].

На прощание архиепископу Тихону от американской паствы был преподнесен памятный адрес, в конце которого были такие слова: «… Ей, Владыко, так молимся мы: “Архиепископа Тихона, Господи, спаси и спасай, и щедротами Твоими великими ущедри его, за любовь его многую, что явил он здесь, за добро его многое, для спасения немощи нашей совершенное им во имя Твое, во благо Православныя Веры, и во славу Церкви Твоей Святой в иноверных краях…» [18]

В день отъезда в Россию на пристани собралось множество народа. На страницах Американского Православного Вестника был подробно напечатан репортаж об отъезде Высокопреосвященного Тихона: «… Прозвучал гудок. Настала минута прощанья. В последний раз приняли мы благословение Архипастыря. Вот тронулся пароход. Быстро отделился он от пристани. Среди тысячи пассажиров наш глаз различает высокую фигуру Высокопреосвященнейшаго Владыки, различает его добродушное сосредоточенное лицо. Вот руки его поднялись еще раз для благословения. Громогласное “ура и “счастливаго пути” раздалось на пристани и видимо достигло слуха Высокого Путника покидавшего берега Америки. А русский флаг в руках провожавших еще долго посылает во след кораблю привет… Ангела Хранителя, Владыко Святый!» [19]

В июне 1913 года Высокопреосвященный Тихон получил извещение о награждении его орденом святого князя Александра Невского за многотрудное служение в Северной Америке: «Архипастырское служение ваше, значительная часть которого протекла в отдаленной Северной Америке, ознаменовано отеческою любовью к вверенной вам пастве, трудами по благоустроению приходской жизни и ревностною и попечительностию о церковном благолепии, богослужебной стройности и религиозно-нравственном воспитании народа. В изъявлении Монаршего внимания к таковой деятельности вашей, Всемилостивейше сопричислили Мы вас к Императорскому ордену Нашему святаго благовернаго великаго князя Александра Невскаго, знаки коего, при сем препровождая, Повелеваем вам возложить на себя и носить по установлению. Пребываем к вам Императорскою Милостию Нашею благосклонны. На подлинной собственною Его Императорскаго Величества рукою начертано: Николай. В царском Селе 6 мая 1913 г.» [20].

О переводе архиепископа Тихона из Северной Америки в Ярославль чиновник Святейшего Синода А.П. Рогович в своих воспоминаниях писал: «…Это было в Петербурге. После длительного заседания в Александро-Невской лавре, спускаемся мы вдвоем с Митрополитом Флафианом по лестнице митрополичьих покоев, и я заговорил с ним по поводу перемещения Преосвященного Тихона в Ярославль. “Скажите мне что-нибудь, Владыко, про нового Ярославского Архиепископа? Вы его, кажется, близко знаете, а меня интересует всё, что относится к Ярославлю”. Митрополит остановился, из-под белого клобука сквозь очки на меня уставился его пристальный взор, и он как-то особенно значительно, с расстановкой произнес: “Вы спрашиваете меня про Преосвященного Тихона? Так вот попомните мои слова: если когда-нибудь будут выбирать в России Патриарха, то лучшего, чем он, никого не выберут”» [21].

Прибывший в Ярославль Преосвященный Тихон, незамедлительно распорядился напечатать в епархиальных ведомостях извещение, о том, что: «…просителей и лиц, имеющих до него надобность по делам службы, принимает ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней; анонимных писем-доносов ему не присылать, ибо таковым не только не будет придаваться значения, но они не будут читаться им; в прошениях не писать кавалеру орденов; при представлении не делать ему земных поклонов». Это как нельзя лучше характеризовало вернувшегося из Америки Преосвященного Тихона, поскольку там подобные формы проявления уважения между людьми, безусловно, исключались. [22]

Один лишь этот факт уже характеризовал архиепископа Тихона, который не побоялся «общественного» мнения за такую официальную публикацию. В один из многочисленных объездов своей епархии владыка Тихон заехал в какую-то пошехонскую глушь и посетил находящийся здесь приходской храм, священником в котором состоял семинарист, только недавно получивший духовное образование и женившийся. Естественно, что появление архиепископа, хотя и известного своим благодушием и милостивым нравом, произвело «целое землетрясение». Осмотрев храм, владыка по обычаю посетил домик батюшки и угостился предложенным скудным деревенским яством, и чтобы не обидеть радушных хозяев, выпил и стопку… Словом, всё обошлось. По старой русской традиции молодая матушка со стопкой, которую она держала трясущимися руками на тарелке, предложила: «Посошок – на дорогу!» Умиленный радушием бесхитростных юных хозяев, архипастырь взял стопку и, пригубив, почувствовал, что это какая-то гадость, поморщился и произнес от неожиданности: «Горько». Услыхав это молодая матушка, приняв его за известный символический призыв, радостно и порывисто кинулась к своему молодому мужу и, крепко обняв, поцеловала его, смущенного и оторопевшего от неожиданности. Он и все присутствовавшие при проводах до невероятности смутились. Не смутился только один владыка. «Вот так и живите», – промолвил он при виде этой нежной пары, поцеловал их сам, благословил и уехал [23].

Служение на древней Ярославской кафедре продлилось с 1907 по 1914 год. И так же, как и в предыдущих епархиях, где он служил, ему были преподнесены дары и памятные адреса. Провожали владыку на служение в Виленскую епархию огромные толпы жителей древнего Ярославля. По некоторым воспоминаниям, люди даже ложились на рельсы, чтобы продлить общение с уезжающим святителем. И свершилось удивительное событие. Пока владыка ехал в поезде к месту своего нового служения в Вильно, 23 января 1914 года в Ярославле состоялось заседание Городской Думы, на котором обсуждался всего лишь один вопрос – «об избрании архиепископа Тихона (Беллавина) почетным гражданином города Ярославля». Городской голова сказал: «Проводы Высокопреосвященнаго Тихона 19 и 20 января с.г. показали, какой любовью, каким уважением он пользовался в населении Ярославля. Эту любовь, это уважение он приобрел за свою отзывчивость ко всем, за свое любвеобильное сердце…» [24]

После открытого голосования предложение было принято единогласно. Однако такого прецедента история еще не знала, чтобы из духовного сословия избирать в почетные граждане города. Потому Ярославский губернатор подал решение Городской Думы на Высочайшее утверждение. Спустя некоторое время Государь Император Николай Александрович: «…по всеподданнейшему докладу Министра Внутренних Дел, в 29 день ноября 1914 г., ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ соизволил на присвоение Преосвященному Архиепископу, бывшему Ярославскому, ныне Литовскому, Тихону звания почетнаго гражданина гор. Ярославля, согласно ходатайству о том Ярославской Городской Думы» [25].

Так архиепископ Тихон стал первым русским архиереем, получившим звание «Почетный Гражданин».

При встрече в Виленском кафедральном соборе Преосвященный Тихон в своем приветственном слове сказал: «…С великою скорбию покинул я свою Ярославскую кафедру, но покинул ее с верою в Промысел Божий. В Америке нередко чувствовался мною недостаток и в храмах Божиих и полноте церковной жизни. И вот то, чего не доставало там, я нашел в избытке в древней Ярославской кафедре: обилие и богатство храмов Божиих, благолепие богослужения, благочестие русских людей, преданность их Церкви Православной, крепкое стояние их в вере православной. Запасшись там этими духовными благами я, по Промыслу Божию, снова прибыл на Запад, и теперь рад поделиться с вами этими духовными дарами. Я искренно рад, что Господь привел меня к вам, ибо и ваш край и ваш город не совсем чужды мне. Я уже служил в Западном крае России, был и у вас в Вильне, и тогда уже стал сердцу моему любезен и этот храм, и ваш город и многие из Вас. Примите же меня в свою любовь и знайте, что и вам не тесно будет в моем сердце… [26]

Писатель Александр Жир­кевич так писал в своем дневнике о приезде в Вильну нового владыки: «Сегодня приезжает в Вильну “новая метла” Литовской епархии архиепископ Тихон …Был на его встрече. Живой, простоватый, подвижный, почти бегающий, добродушный, не­красивый старик… Духовенство приготовило для него в Свято-Духовом мо­настыре орлец, а он пробежал мимо. Вдруг метнулся через певчих левого клироса к иконе. Видимо, не скоро к нему привыкнут в Вильне» [27].

Спустя несколько дней Жиркевич, несмотря на свою болезнь, имел возможность пообщаться с Преосвященным Тихоном, о чем и записал в дневнике: «…Сейчас приезжал ко мне с визитом но­вый владыка Литовский Тихон, веселый, подвижный, добро­душный, простой и добрый, еще не старый человек… Просидел долго. Советовал владыке, как принимать просителей. Но это не по его Тихона натуре. Он стал выходить в рощу на прогулки с карандашом: прочтет прошение, напишет на об­ложке просителя резолюцию – и тот уходит. Я заговорил на тему о том, что владыке, вероятно, тяжело после истинно рус­ского Ярославля переехать в Вильну. Тихон шутя сказал, что приехал в Вильну, набравшись русским духом, чтобы стрелять, но что он боится, как бы по себе не выстрелить… По его словам, он враг лекарств, термометров, докторов и т. д. У себя он принимает всех, когда только бывает дома… Во­обще – впечатление от первой встречи с Высокопреосвящен­ством крайне симпатичное. Владыка быстр на решения и объясняется не без юмора… Рассказывал, что, желая измерить температуру по совету врача, он вставил было себе под мышку комнатный термометр, бывший на столе его. Во время беседы у нас в гостиной заворковал голубь. “Зачем вы птицу-то в клетке держите? – заволновался архиепископ Тихон. – Отпустите на Благовещение”. Перед уходом владыки я извинился перед ним, что болезнь мешает мне проводить его как высшего предстоятеля Церкви до подъезда. А он мне в ответ: “К чему? Я и сам найду дорогу…”» [28].

Период его служения на Виленской Земле совпал с началом Первой мировой войны. Архиепископ Тихон с его неутомимой энергией посещал лазареты и воинские части, и все имеющиеся у него личные сбережения раздавал нуждающимся. Отречение Императора Николая II 2 марта 1917 года застало архиепископа Тихона в Петрограде, где он заседал на совещаниях Святейшего Синода. 21 июня 1917 года архиепископ Тихон был избран на Московскую митрополию. Современник так описал его вступление на кафедру: «Своей простотой и сердечностью в обращении архиепископ Тихон произвел на всех собравшихся самое лучшее впечатление» [29].

15 августа 1917 года начал свою работу Всероссийский Поместный Собор Русской Православной Церкви. 30 октября состоялось историческое заседание Собора, вынесшего предложение о восстановлении Патриаршества в России. 5 ноября в храме Христа Спасителя Божиим произволением на Патриарший престол был избран митрополит Московский и Коломенский Тихон (Беллавин). В своем слове нареченный Патриарх сказал: «…Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: “Плач, и стон, и горе”… Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении в настоящую тяжелую годину…» [30]

21 ноября по старому стилю, в день празднования Введения во храм Пресвятой Богородицы, в Успенском соборе Московского Кремля нареченный Патриарх Тихон был возведен на престол Первосвятителей Московских. Изменился ли святитель Тихон, будучи возведенным в Патриаршее достоинство? Изменил ли он своему жизненному правилу дарить людям радость, невзирая на все тяготы жизни? Воспоминания, написанные его современниками, говорят нам, что – нет, он остался прежним, доступным и жизнелюбивым.

Однако не все понимали добродушие и юмор святителя Тихона. В книге «Очерки по истории русской церковной смуты» был описан случай посещения Патриарха Тихона настоятелем Свято-Данилова монастыря архиепископом Феодором (Поздеевским), которому Патриарх казался недостаточно твердым и властным. После общения со Святейшим, архиепископ Феодор ответил одному спросившему у него: «Ну, как Вы нашли Патриарха?» Тот ответил: «Все хи-хи, да ха-ха, и гладил кота» [31].

Друг святителя Тихона протоиерей Петр Булгаков, писал о нем: «Мы никогда не видали морщин на челе патриарха и совершенно естественно думали, что “он постиг счастье на земле и в небесах видел Бога”. Он был солнце между нами. Не то солнце, которое то опалит вас, хотя бы и скрывалось за тучами тропического тумана, то дозволит морозу распоряжаться вами в минуты самого яркого блеска, как это бывает в полярных странах. Нет: наше солнце – патриарх – и светило, и грело, как большой ум и великое любвеобильное сердце» [32].

Все соприкасавшиеся со Святейшим Тихоном поражались его

удивительной доступностью, простотой и скромностью. Многие нечуткие или недальновидные люди не понимали его, злоупотребляли этими сторонами его души, готовы были видеть в них «просто симпатичного человека». А между тем здесь-тο и проявляется истинная святость. Широкую доступность Святейшего нисколько не ограничивал его высокий сан. Двери его дома всегда были для всех открытыми, как открыто было каждому его сердце – ласковое, отзывчивое, любвеобильное. Своей мягкостью, кротостью, снисходительностью, своим тихим и любовным отношением к людям Святейший Патриарх умел всех примирить и успокоить. Умел победить своим незлобием всё враждебное Церкви и внутри, и вне ее. Своим исключительно высоким нравственным и церковным авторитетом он собрал воедино распыленные и обескровленные церковные силы. В черную ночь церковного безвременья его незапятнанное имя стало светлым маяком, указывающим путь к истине Православия.

——————————

[1] Современники о Патриархе Тихоне. Сост. М.Е. Губонин. Т. 1. – М., 2012. С. 65.
[2] Вострышев М. Патриарх Тихон. – М. 2004. С. 9–10.
[3] Современники о Патриархе Тихоне . Т. 1. С. 16.
[4] РГИА. Ф. 796. Оп. 173. Д. 318. Л. 2. Дело о замещении должности инспектора Холмской Духовной семинарии.
[5] Ведерников А.В. Ревнитель церковного единства (К 25-летию со дня кончины Патриарха Тихона – 25 марта (7 апреля) 1925 г.). // Журнал Московской Патриархии. 1950 г. № 5. С. 66–67.
[6] Георгий (Данилов), игумен. Житие и Патриаршее служение Святителя Тихона (Беллавина). Н-Новгород, 2008. С. 18.
[7] Постриг в монашество // Псковский городской листок от 18 декабря 1891 г.
[8] РГИА. Ф. 802. Оп. 9. Д. 18. Лл. 2, 13. Дело о проведенной тайным советником Чистовичем ревизии духовно-учебных заведений Холмско-Варшавской епархии за 1892 г.
[9] ГАРФ. Ф. 4652. Оп. 1. Д. 1. Лл. 215, 215 об. Указ Святейшего Синода. Канцелярия Патриарха Тихона.
[10] Проводы архимандрита Тихона. // Холмско- Варшавский епархиальный вестник, 1897. № 21. С. 391.
[11] Там же. С. 392–393.
[12] Там же. С. 395.
[13] ГАРФ. Ф. 4652. Оп. 1. Д. 1. Лл. 213. Канцелярия Патриарха Тихона.
[14] ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 239. Л. 1. Слово, сказанное Патриархом по поводу расстрела Николая II. Постановление Собора по вопросу об отношении к расстрелу царя.
[15] ГАРФ. Ф. 4652. Оп. 1. Д. 1. Л. 207. Канцелярия Патриарха Тихона.
[16] Муравлев Н.А. Эпистолярное наследие Святейшего Патриарха Тихона. (Письма к митрополиту Киевскому и Галицкому Флавиану). Дипломная работа. Спб. 1995. С. 29–30.
[17] Американский Православный Вестник. № 4. 1907 г.
[18] Американский Православный Вестник. № 6. 1907 г. С. 98–100. Отъезд Высокопреосвященнейшего Владыки Тихона в Россию.
[19] Американский Православный Вестник. № 6. 1907 г. С. 100. Отъезд Высокопреосвященнейшего Владыки Тихона в Россию.
[20] Высочайшая грамота Преосвященному Тихону, архиепископу Ярославскому и Ростовскому. // Ярославские Епархиальные Ведомости, 1913. № 24. Ч. Офф. С. 169–170.
[21] Губонин М.Е. Современники о Патриархе Тихоне. М. 2007. Т.1. С. 579.
[22] Там же. С. 245, 188–189.
[23] Вострышев М. Патриарх Тихон. М. 2004. С 38-39.
[24] ГАЯО. Ф. 509. Оп. 3. Д. 273. Л. 2– 2 об. Дело Ярославской Городской Управы о присвоении архиепископу Тихону звания почётного гражданина г. Ярославля.
[25] ГАЯО. Ф. 509. Оп. 3. Д. 273. Л. 4. Дело Ярославской Городской Управы о присвоении архиепископу Тихону звания почётного гражданина г. Ярославля.
[26] Вестник Виленского Свято-Духовского братства. № 4. 1914 г. С. 54–57. Прибытие в Вильну Высокопреосвященнейшего Тихона, Архиепископа Литовского и Виленского.
[27] Н.Жиркевич. Накануне патриаршества…(Письма архиепископа Виленского и Литовского Тихона к А.В. Жиркевичу и другие материалы). Богословский сборник. К 75-летию со дня кончины святого Патриарха Тихона. Выпуск 6. М. 2000 г. С. 219–220.
[28] Там же. С. 221–223.
[29]Вступление на Московскую кафедру архиепископа Тихона. // Московский листок, 1917. № 145. С. 3.
[30] Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. – М., 1994. Т. 3. С. 118.
[31] Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996. С. 315.
[32] Патриарший курс» / Публ., вступ. статья и коммент. Н.А. Кривошеевой // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2006. Вып. 2 (19). С. 50.