Доклад архимандрита Иннокентия (Руденко), наместника Санаксарского Богородице-Рождественского мужского монастыря на XXXII Международных Рождественских образовательных чтениях «Православие и отечественная культура: потери и приобретения минувшего, образ будущего», направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», секция «Святоотеческое наследие как выражение опыта духовной жизни» (Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь Москвы, 23 января 2024 года)
Наследие святых отцов – их жития и наставления – это часть Священного Предания Церкви, это их опыт жизни по евангельским заповедям, опыт жизни во Христе, это действие Святого Духа в них. Изучать их наследие необходимо для того, чтобы по силе приобщиться к их духовному опыту, а через это ко Христу.
По традиции в монастырях святоотеческое наследие изучалось прежде всего через живое общение с его носителями – с преуспевшими монахами, имеющими опыт духовной жизни, а затем – через чтение житий и наставлений. Сейчас, во время оскудения духоносных наставников, главным учителем духовной жизни и святоотеческого наследия являются книги.
Современное иноческое жительство по Священному Писанию и совету святых отцов и братии освящено примером главы монашества преподобного Антония Великого. Он не был в послушании у старца, но в новоначалии своем жил отдельно и заимствовал наставления из Писания и от разных отцов и братии… стараясь усвоить себе добродетель каждого добродетельного инока, всем оказывая по возможности послушание и смиряясь перед всеми.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) советовал прибегать больше к чтению святых отцов: «Пусть они руководствуют вас, напоминают вам о добродетели, наставляют на путь Божий. Этот образ жительства принадлежит нашим временам. Он заповедан, предан нам святыми отцами позднейших веков. Жалуясь на крайний недостаток в богопросвещенных наставниках и советниках, они повелевают ревнителю благочестия руководствоваться в жизни своей отеческими писаниями».
Никогда в истории Церкви не было такого изобилия духовной литературы, какое есть сейчас. И потому сейчас, как правило, во всех монастырях есть хорошие библиотеки. Поскольку монастырь это община, в которой насельники учатся жить по Евангельским заповедям и советам святых отцов, то главными делами монахов является послушание, молитва и чтение соответствующих Священных и святоотеческих писаний. Но для этого делания есть серьезные препятствия. Всё, что препятствует духовной жизни вообще, препятствует и усвоению святоотеческого наследия.
Первым и самым главным таким препятствием является отсутствие послушания. Послушание – это отсечение своей воли в добром, т. е. делать не так, как ты хочешь, а как сказали или как это требуется, принимая во внимание Промысл Божий над всеми людьми и миром. Послушанием также называют работу, потому что всякая работа в монастыре должна выполняться с отсечением своей воли.
Сущность греха Адама – преслушание, приведшее к рассогласованию воли человеческой с волей Божией. Преслушание это уход от Бога. Возвращение возможно только путем полнейшего послушания Богу.
Суть подвига Господа Иисуса Христа – послушание Богу Отцу. Две воли во Христе всегда оставались согласованными: человеческая воля всегда подчинялась Божественной. Для личного усвоения искупительного подвига Христова все христиане должны идти путем послушания, согласованности воли своей с волей Божией.
Преподобные отцы шли как раз этим путем и оставили нам опыт своего смиренного восхождения к Богу и познания Его.
Если будет желание посильно подражать святым отцам, будет и желание читать их наставления о том, как проходить путь, ведущий к Богу.
Вторым препятствием, на мой взгляд, является чтение святоотеческих наставлений, не соответствующих образу жизни и устроению души. Самочинное чтение творений святых отцов может увести человека в прелесть, т. е. еще сильнее отдалить от Бога.
Это происходит по причине тонкой духовной гордости, которая незаметна для самого человека. Она может скрываться под личиной внешнего смирения.
Если нет опыта, необходимых духовных знаний, навыка послушания и молитвы, то он читает наставления святых, находясь под влиянием страстей, – в основном самомнения, самооправдания и осуждения. И тогда происходит то, о чем сказал авва Дорофей: «Самые изречения отцов наших мы употребляем сообразно с лукавою волею нашею и к погибели душ наших» (Поучение 7).
В 90-х годах один трудник нашего монастыря спросил у известного старца, схиархимандрита Макария (Болотова) благословение читать «Добротолюбие», и старец ему не благословил. После этого духовник нашего монастыря, схиигумен Иероним не благословил ему вообще читать святых отцов и потом сказал, что это было нужно для него, чтобы он не впал в прелесть. Спустя некоторое время, когда этот насельник уже был иноком и приобрел небольшой духовный опыт, отец Иероним благословил ему прочитать все «Добротолюбие».
Сейчас в монастырях практически нет таких духовников, которые по откровению свыше могут сказать, что кому нужно читать, а что нет. Поэтому монахи руководствуются общими советами. Главными руководствами для духовной жизни являются: поучения аввы Дорофея, «Лествица», руководство к духовной жизни Варсонофия Великого и Иоанна, наставления святителя Игнатия (Брянчанинова). Особенно ценны наставления современных старцев и подвижников: Паисия Афонского, отца Иоанна (Крестьянкина), игумена Никона (Воробьева) и других.
Третьим препятствием для духовной жизни и изучения святоотеческого наследия является обмирщение монашества. Оно проявляется прежде всего в общении, а именно в празднословии. К сожалению, нередко в общении монахи практически ничем не отличаются от мирских людей за исключением одежды и места проживания. Если монах без необходимости общается на мирские темы, то в нем угасает духовное чувство, необходимое для внимательной духовной жизни и для изучения святоотеческих творений. Ярким примером разрушительного действия празднословия для монашества является тот факт, что в V веке на берегу реки Евфрат была обитель Неусыпающих, в ней непрерывно читалась Псалтирь. На вопрос о том, почему она разошлась, преподобный Нил Мироточивый сказал: «Потому что празднословие не усыпает», т. е. причиной ее закрытия стало празднословие. У святителя Игнатия (Брянчанинова) в «Отечнике» читаем: «Авва Мегефий говорил: Прежде, когда мы собирались друг к другу и беседовали о пользе душевной, укрепляя друга друга, – мы уподоблялись стройным полкам и восходили на небо. Ныне, когда собираемся, чтоб злословить друг друга, – мы нисходим во ад».
Второй стороной обмирщения является то, что часто монашествующие теряют духовный смысл монастырской жизни: их целью становится исполнять данное им послушание, и они забывают, что внешнее послушание – это лишь средство для внутренней духовной жизни. Наш духовник схиигумен Иероним отмечал, что послушание – это форма, а содержание – это спасение души.
Раньше были монахи, хорошие или плохие, но монахи. Теперь появилось столько людей, которые сами хорошо не понимают, чего они ищут в монашестве.
Святитель Григорий Богослов выразил саму суть монашества в словах: «Пусть всё возьмет у меня мир и оставит только одно – Христа».
Эта духовная нищета, которая имеет только одну любовь ко Христу, стала для современного монашества непонятной. Оно боится всесожегающей любви и не хочет оставить мир, и мир продолжает жить в глубине его души под видом служения людям, проповеди христианства, помощи нуждающимся и больным, строительством новых монастырей и корпусов и т. п. Монахи как будто боятся выйти из суеты на простор сердечного безмолвия, где дух человека ощущает дыхание вечности и присутствие Божества.
Мирские дела как бы ни были сами по себе полезны и достойны, являются областью, чуждой монаху, страной которую он покинул. Эти дела отворяют дверь души для целой толпы помыслов, воспоминаний, планов, картин, мысленных бесед, за которыми вторгаются в душу гнев, боязнь, тщеславие, похоть и другие страсти. Молитва становится внешней, поверхностной. Она вспоминается между мирских дел как что-то второстепенное.
Монашество это подвиг непрестанного обращения ума и сердца к Богу и очищение души от мирских образов и помыслов.
Один из древнейших христианских писателей сказал так: «Когда дух отвращает око ума от Бога, то душа становится жестокой и холодной. И когда ум монаха обращается к земному и образы мира наполняют его сердце, он становится мертвым для Бога и негодным для людей, свет его духа гаснет».
Монашество – это искусство непрестанной Иисусовой молитвы, которое святые отцы назвали художеством из художеств и наукой из наук. Только эта внутренняя, сердечная, неведомая миру молитва может сделать иным существом. Древние отцы учили молитве своих учеников; они считали ее самым главным делом монаха, а все остальное – только приготовлением к ней.
И последним препятствием, о котором хотелось бы сказать в этом кратком докладе, является очень слабое желание подражать святым отцам и жить по евангельским заповедям. Преподобный Серафим Саровский назвал это отсутствием решимости. (В XIX веке в России решимостью называли твердое намерение; сейчас решимостью называют смелость в принятии и исполнении решений.) Святейший Патриарх Кирилл писал, что человек может усвоить столько знаний, сколько он готов применить в жизни. Главным условием для изучения и усвоения наследия святых отцов является стремление подражать их добродетелям. Согласно Священному Писанию, учение святых отцов является мудростью, сходящей свыше. Апостол Иаков назвал свойства этой мудрости: мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна (Иак. 3:17). Насколько монах стремится к этим добродетелям, настолько он вмещает умом и воплощает в своей жизни учение святых отцов. Мы, монашествующие священнослужители, призваны к тому, чтобы стремиться к этому самим и призывать других – призывать прежде всего своим примером, а потом и словом.
