Доклад епископа Лидского и Сморгонского Порфирия, председателя Синодального отдела по делам монастырей и монашеству Белорусского экзархата Московского Патриархата на XXX Международных образовательных чтениях «К 350-летию со дня рождения Петра I: секулярный мир и религиозность», направление «Древние монашеские традиции в условиях современности (23–25 мая 2022 года)
Когда в 2002 году милостью Божией я принял решение стать монахом и был принят в число братии Успенского Жировичского монастыря, я уже довольно много прочитал книг о монашеской жизни, но, как понимаю сейчас, практически я плохо представлял, что такое монашество во всех его проявлениях, бранях, радостях и скорбях. Пройдут годы послушничества, иночества, монашества, прежде чем душа станет более опытной в искушениях. Но одно понятие и ощущение остается неизменным с того самого дня, когда я серьезно подумал о монашестве и душа возжелала монашеской жизни: монастырь – это место молитвы, в атмосфере которой душа живет и дышит. Молитва приводит в порядок всего человека, разрешает множество проблем, очищает грехи и освобождает от тревог.
Архимандрит Фаддей Витовницкий говорил: «Только Бог может дать душе все, чего она желает. Мы существа, сотворенные в вечности, стремимся к бесконечному, а это бесконечное – бесконечную радость, бесконечную жизнь, бесконечную любовь – здесь, на земле, никто из наших близких и родных не может нам дать. Почему? Потому что мы ограниченные существа, мы все в борьбе, в противостоянии мыслей».
Из опыта подвижников четко и ясно следует одно: монашеское делание – это всецелое посвящение себя предстоянию перед Богом. Почему души устремляются в монастыри, для чего? – Для молитвы! Человек уходит из мира, когда его ум устремляется ко Христу. Монастырская жизнь призвана создать для этого соответствующую атмосферу, расположение, настрой. Необходимые монашеские труды не должны лишать монаха возможности молитвенного делания – как в храме, так и в келье. Будучи монахами, мы не можем посвящать Богу какие-то обрывки времени, оставшиеся от ежедневных необходимых дел. И в этом одна из главных задач игумена и духовного собора монастыря: организовать внутреннюю жизнь обители так, чтобы в ней был этот баланс. Архимандрит Эмилиан (Вафидис) часто повторял, что дело игумена – созидать в братстве правильный настрой, прививать осознание того, что цель жизни в монастыре – это соединение с Богом через молитву.
Какое бы в жизни монаха ни произошло искушение, поползновение, падение, нужно быстро вставать, не отчаиваться и снова и снова мужественно продолжать свой внутренний труд – с искренним покаянием и упованием на Бога. Спросили как-то у преподобного Паисия Святогорца: «Как узнать, что есть расположение человека к монашеству? Должно присутствовать стремление к молитве? К уединению?» Преподобный ответил: «Должна присутствовать готовность к борьбе». Бой с самим собой – самая трудная борьба. А одержать верх над собой – победа из побед. И молитва на этом пути играет самую важную роль. «Сопротивляйся и борись, а все остальное предоставь Богу», – учил своих духовных чад иеросхимонах Михаил (Питкевич).
Молитва – это не просто слова. Это – энергия, это – сила. Монашество же – это поиск непрерывного богообщения в молитве.
Старец Софроний (Сахаров) любил повторять, что «молитвой все исцеляется, все исправляется, все очищается, все обновляется», и поэтому для него не существовало безнадежных ситуаций. Ведь в любой момент при помощи Божией многое может измениться Его благодатью.
Мне часто вспоминаются первые годы послушнической жизни. С одной стороны – радость от того, что нахожусь в святой обители, среди братии, в месте особого покровительства Пресвятой Богородицы; в обители, которая не закрывалась даже в безбожные годы гонений, в которой жили истинные праведники и святые люди. С другой стороны – по временам какое-то совершенно обессиленное состояние от внутренних браней, противостоять которым правильно послушник учится опытным путем, постепенно, под чутким руководством духовника. И в этом состоянии, помню, огромное облегчение и утешение давала мне молитва и поддержка духовника. Призывание Имени Божия спасало меня от пленения находящих помыслов.
Молитва невозможна без послушания – духовнику и братии. Великий наш современный праведник, пастырь и отец, отошедший ко Господу митрополит Филарет (Вахромеев), который всегда имел особое попечение и заботу о Жировичской братии, говорил при затруднительных обстоятельствах: «Иди спроси духовника и поступай так, как он благословит». Благодаря духовному руководству и поддержке монах может вытерпеть очень многое и становится неутомимым. Преподобный Порфирий (Кавсокаливит) монастырскую жизнь называет жизнью страннической, преподобнической, святой, жизнью райской.
Монахи оказывают послушание, чтобы подражать Христу. Это первое, что должен усвоить монах, и первое, что игумену важно до него донести.
Один игумен рассказывал: «Послушник, который недавно пришел в монастырь, мне сказал: “Я пришел в монастырь, чтобы молиться и читать”. Игумен ответил ему: “Ты начинаешь уже с ошибки. Монастырь – не центр исследования святоотеческих творений, а центр, где ты учишься избавляться от страстей, побеждать страсти”».
Конечно, это не значит, что монахи не могут или не должны заниматься изучением трудов святых отцов. Кому этим заниматься, если не монахам? Но важно правильно расставлять приоритеты и понимать, что спасается человек не теоретическим богословием, а практическим – то есть жизнью, чистой от греха. Через исполнение заповедей к душе приходит тонкая интуиция, что в них, заповедях, заключена вечная жизнь. Через подвиг же послушания монах получает вход в Царство Христа.
Не станет хорошим монахом человек, который не имеет расположения к смирению и отсечению своей воли. В наше время, когда возросло неверие и безразличие, послушники, которые приходят в монастырь, должны видеть живой пример послушания и любви у старшей братии. К ним должно быть обращено доброе слово игумена, которое часто помогает больше, чем строгость. Исцеление от страстей происходит в том числе и посредством добрых отношений монахов друг с другом.
Владыка Афанасий Лимассольский в своих беседах о монашеской жизни часто подчеркивает, что «очень важно, как монах ведет себя с другими». Это важный показатель его духовного преуспеяния или непреуспеяния. Общежитие – самая удобная дорога ко спасению. «Я хотел бы научиться только смирению и любви Христовой, чтобы никого не обидеть, но молиться за всех, как за самого себя» – говорил преподобный Силуан Афонский о своем отношении к ближним.
Старец Софроний (Сахаров) очень редко обличал даже своих ближайших духовных чад. Он призывал прежде всего с почтением относиться ко всякому человеку, бояться его ранить. И, видя их недостатки, он все терпел, брал все на себя и – молился. Молился со слезами за каждого. Не ругал, не командовал. Это было в духе его старца – преподобного Силуана Афонского, который никого не обличал, вспоминая о кротких вразумлениях, полученных им в юности от отца. Об отце своем преподобный Силуан порой говорил: «Вот такого старца хотел бы я иметь».
По роду своего епископского служения мне приходится много общаться с разными людьми, как верующими, так и неверующими. Часто вспоминаю слова архимандрита Софрония Сахарова: «Жизнь без Христа безвкусна, грустна и беспросветна». Мучительно видеть, как люди, отвергшие Христа в своей жизни, не верующие в Него, мучительно тяжело выдерживают тяготы жизни, всю неизбежную боль житейских мук, которая просто валит их на землю. Архимандрит Фаддей Витовницкий об этом говорил: «Господь попускает много разочарований, горя и страданий здесь, на земле, чтобы мы махнули рукой на мир, если он так больно ранит нас, и чтобы увидели, что только Бог – Источник утешения, радости и покоя».
Чудна и прекрасна монашеская жизнь своим стремлением к преображению и освящению через молитву. Протоиерей Василий Зеньковский писал: «Русский аскетизм восходит не к отвержению мира, не к презрению к плоти, а совсем к другому – к тому яркому видению небесной правды и красоты, которое своим сиянием делает неотразимо ясной неправду, царящую в мире, и тем зовет нас к освобождению от плена миру. В основе аскетизма лежит не негативный, а положительный момент: он есть средство и путь к преображению и освящению мира. Видение небесной правды и красоты вдохновляет к аскетизму».
Много забот и трудностей, неизвестных простому монаху, падает ежедневно на каждого архиерея, но, по моему глубокому убеждению, молитва и здесь остается главной движущей силой. Как прекрасно сказал митрополит Серафим (Чичагов): «Высшая академия для пастыря – угол, в котором висит икона и теплится лампада!»
https://monasterium.ru/doklady/30-rch/monastyr-mesto-molitvy/
