Доклад наместника Данилова ставропигиального мужского монастыря Москвы архимандрита Алексия (Поликарпова) на Собрании игуменов и игумений Екатеринбургской митрополии в рамках регионального этапа XXV Рождественских образовательных чтений (Екатеринбург, 16 декабря 2016 года)
Ваше Высокопреосвященство, дорогие отцы и матери! Сердечно благодарю вас за приглашение на это боголюбивое собрание и верю, что оно пройдет с духовной пользой для всех нас.
Я хотел бы кратко сказать о добродетели послушания по учению преподобных оптинских старцев.
Как известно, именно послушание делает монастырь монастырем, именно оно создает в обители подлинно монашескую атмосферу. Есть в монастыре истинное послушание – тогда есть и монашеская жизнь. Нет послушания? Настоящей монашеской жизни не будет, даже при всех прочих благоприятных условиях. И в монастыре должно быть не просто послушание как некая частная добродетель, а можно сказать, должен быть общий всеобъемлющий дух послушания, так чтобы каждый новый послушник, вступающий в обитель, сразу видел и понимал, что он вступает в царство послушания.
Почему так прославилась Оптина пустынь? Почему, по воспоминаниям современников, приходящие в обитель сразу чувствовали особую атмосферу и говорили, что в этом монастыре истинно житие беспечальное? Прежде всего, потому, что в Оптиной царствовало послушание. Все, от самых старших братий до самых младших послушников, хранили беспрекословное, полное послушание, всё вплоть до мелочей совершалось по благословению, и это наполняло жизнь обители особым духом мира и единения.
Можно привести немало примеров из Оптинского патерика. Интересно, что, прежде всего, сами прославленные преподобные старцы оказывали беспрекословное послушание, слушались с большой искренностью и простотой, словно незлобивые младенцы. Зачитаю один из таких примеров: «Раз как-то отец архимандрит Моисей, настоятель монастыря, налил в малый горшочек супу и подмешал туда разных разностей, и велел келейнику отцу Николаю отнести их отцу игумену Антонию, бывшему скитоначальнику, жившему в Оптиной пустыни на покое. Келейник отнес. Отведав принесенного снадобья, отец игумен Антоний спросил: “Николай! Какую-то бурду ты принес мне?”. Тот ответил: “Это отец архимандрит велел отнести к вам”. Отец Антоний только протянул: “А!”… И затем всё покушал за святое послушание». Отец Антоний, как известно, с самого начала своей монашеской жизни был послушником у родного брата, отца Моисея, и всю жизнь, даже став уже маститым старцем, повиновался ему с полной покорностью и глубоким смирением.
Другой пример: «Однажды игумен Исаакий, будущий настоятель, сидел в приемной у отца Амвросия, поджидая старца. Взяв со стола книгу и начав ее читать, он спросил у старшего келейника старца: “Отец Михаил, благослови мне почитать эту книжку!”. Отец Михаил с низким поклоном добродушно ответил: “Сделайте одолжение, отец игумен”». Обратите внимание: как всё делается и говорится в духе послушания.
Примером великого послушания был и сам преподобный Амвросий. Из его жития известно, что у него «не было своей воли в распоряжении даже келейными мелочными вещами, а во всем воля старца, и во всем давался отчет отцу Макарию». Так, все великие оптинские старцы были воспитаны в духе послушания, и именно это и сделало их великими.
Дух послушания, царивший в Оптиной пустыни, сразу воспринимали и усваивали и вновь приходящие послушники. И это очень важный момент! С самых первых дней жизни в монастыре послушник должен дышать послушанием, пропитываться этим духом. Послушание для него должно быть вожделенно как самая важная тайна монашеской жизни. И именно в такую атмосферу сразу попадали все новые братия Оптиной пустыни, послушание с первых дней делалось для них главным законом. Например, в Оптинском патерике рассказывается такой случай о послушнике Иакове Сушенко: «Однажды, находясь на лечении в монастырской больнице, он взял книгу и хотел читать. Смотритель больницы заметил ему, чтобы он оставил чтение и для подкрепления сил отдыхал. Иаков беспрекословно закрыл книгу и положил в стол».
Атмосферу послушания чувствовали в Оптиной и ее посетители. Митрополит Вениамин (Федченков) рассказывает: «Однажды в скиту я зашел по приглашению к одному монаху в келлию, но после получил от скитоначальника отца Феодосия легкое замечание: “У нас не ходят по келлиям”. Вероятно, и пригласивший меня получил выговор. Хотя наша беседа с ним была не на плохие темы, а о святых отцах и их творениях, но раз без благословения, то и хорошее не хорошо».
Наверно, не будет преувеличением сказать, что именно дух послушания сделал Оптину пустынь одним из самых духовно процветающих монастырей России.
И в любом монастыре первоочередная задача игумена – обучить всех братий послушанию. От этого зависит и личное духовное преуспеяние каждого монаха, и вся атмосфера в обители.
Прежде всего, послушание равнозначно отречению от мира. Предавая себя в полное повиновение, человек отрекается от падшего естества, от всего иже в мире, и так постепенно преображается. А иначе, без послушания, ни монах, ни обитель никогда не избавятся от духа мира сего.
Кроме того, по учению оптинских старцев, послушание изгоняет дух уныния. Так, например преподобный Лев на вопрос своего послушника «Как избавиться от уныния?» ответил, что уныние неразрывно связано с желанием исполнить свою падшую волю. И добавил: «Если оставишь самораспоряжение и будешь начинать всякое дело с благословением Божиим, то пожнешь мир душевный и прочие плоды Святого Духа. Если оставишь совершенно свою волю, то никогда не будешь ощущать тягостного мрака уныния. Свирепейшие волны страстей утихнут. Уныние преследует всех; даже в великих людях уничтожает спасительные плоды трезвения. Но в простом и истинном послушнике оно не должно иметь места. Кто себя отвергся с упованием на Бога, – о чем когда будет унывать?»
Именно поэтому, как говорил преподобный Никон Оптинский, «у послушливого монаха всегда хорошее настроение, всегда легкость, радость и беспечалие на душе».
Благодаря послушанию, в монастыре становится священным и отрадным любой труд. Характерен такой пример из Оптинского патерика: «Схимонах Пахомий отличался особенным усердием к послушанию. Однажды мостил он дорогу. Проходя мимо него этой дорогой, скитоначальник иеромонах Анатолий спросил его: “Небось тебе, отец Пахомий, трудно и скучно с этим делом-то?”. Тот ответил: “Батюшка, послушание прохожу – мёд пью”».
Так, искреннее послушание наполняет всю повседневную жизнь монахов глубоким смыслом, духовными переживаниями. И в их сердцах не угасает ревность к духовной жизни. Преподобный Нектарий часто говорил: «Без послушания человека сначала охватывает порыв, горение, а потом приходит расслабление и охлаждение. А в послушании сначала трудно, а потом сглаживаются все препятствия». И когда все монахи пребывают в послушании, тогда в обители царит дух подвижничества, вдохновения; в таком монастыре нет места нерадению.
Вкратце скажем о том, каким должно быть подлинное монашеское послушание.
Прежде всего, истинное послушание – это послушание во всём, во всяком деле и во всякой вещи. В жизни истинного послушника всё освящено благословением. Преподобный Амвросий Оптинский учил своих духовных чад: «Иди, куда поведут, смотри – что покажут, и всё говори: да будет воля Твоя, Господи!» Монаху важно помнить, что в монастыре нет такого дела, на которое не нужно было бы брать благословение. Всякое дело становится духовным и ведет к святости именно тогда, когда совершается не по своей воле, а по благословению настоятеля. Преподобный Варсонофий рассказывал, что, будучи послушником, он «на всё безусловно брал благословение: например, выйти из скита, и прочее». Его ученик, преподобный Никон, в своем дневнике пишет: «Сегодня мне подарили книгу “Царский путь Креста Господня”. Бог даст, благословлюсь у Батюшки, отца Варсонофия, прочту. Я как-то без благословения Батюшки ничего не могу делать».
Интересен также следующий пример из жития преподобного Моисея: «Раз отец Моисей заметил, что эконом, не спрашивая его благословения, от себя делает некоторые распоряжения. Не говоря ему об этом ни слова, отец Архимандрит постарался обличить его самым делом. Обходя монастырь и увидав эконома, он подозвал его к себе и спросил: “Там вот куча мусора лежала, а теперь я ее не вижу, куда она девалась?” — “Да я ее велел свезти, Батюшка”. — “Что же ты меня не спросил, у меня для этого мусора было другое назначение. Ты всё самочинничаешь, без благословения делаешь. Надобно обо всем спрашивать”. И столько говорил об этой безделице, куче мусора, что эконом поневоле увидел, как настоятель за всем следит, хотя и помалчивает, и вперед берегся уже самочиния не относительно мусора только, но и в других делах, более важных, которые прежде делал, не спросясь у настоятеля».
Преподобный Моисей требовал от эконома послушания, конечно, не только ради порядка, но, главное, ради спасения души своего послушника и ради сохранения подлинного монашеского духа в обители. Такую цель призван ставить перед собой и каждый игумен, и все братия, в особенности старшие, устраивая жизнь в обители так, чтобы монахи всё совершали в послушании.
При этом перед игуменом стоит задача научить монахов послушанию решительному и безоговорочному. По учению оптинских старцев, только такое послушание приносит духовную пользу. Преподобный Амвросий наставлял своих учеников: «Когда я говорю, надобно слушать с первого слова; тогда будет послушание по воле Божией. Я мягкого характера, уступлю, но не будет пользы для души». Он же учил, что к послушанию никогда не должна примешиваться своя воля, выражающаяся в спорливости, противоречии, отстаивании своего мнения. Он говорил об этом образно: «Уксус и молоко порознь хороши и на своем месте полезны, а слить их вместе, выйдет бурда ни к чему не годная. Так и самочиние, и своеволие с духовным отношением и послушанием не совместны». Не является истинным то послушание, при котором слова духовного отца оспариваются или оцениваются.
Безоговорочному послушанию учили все оптинские старцы. Преподобный Нектарий говорил: «Примите совет на всю вашу жизнь: если начальники или старшие вам предложат что-нибудь, то, как бы трудно ни было или как бы высоко ни казалось, не отказывайтесь. Бог за послушание поможет».
Преподобный Амвросий говорил, что послушание, исполняемое с усердием, решительностью, истинно соединяет человека с Богом. Вот как он писал одной монахине: «К святому послушанию, возложенному на тебя матушкой игуменией, окажи полное усердие. Приступая к нему, памятуй, что рядом стоит Господь и зрит на то расположение сердца, с коим ты его исполняешь. Исполняй же порученную работу со всецелым расположением и радостью, что сподобилась послужить обители, без лености и отговорок: нездорова-де, недосуг. Помни, что от твоего усердия к послушанию зависит твое спасение. И если в таком духе будешь свое послушание проходить, то и в единении с Богом пребудешь, и матерь игумению возвеселишь несказанно».
О том, какой духовный плод приносит решительное и безоговорочное послушание, хорошо говорил также преподобный Леонид (в схиме Лев). «Один из учеников как-то спросил его: “Батюшка! Как вы захватили такие духовные дарования, какие мы в вас видим?” И старец ответил: “Леонид всегда был последним в обителях; никогда ни от какого поручения настоятеля не отказывался. В навечерие великих праздников другие, бывало, стремятся в церковь, а Леонида посылают на хутор за сеном для лошадей приезжих гостей, а потом усталого и без ужина посылают на клирос петь, и он безропотно повиновался. Старайся и ты так жить, и тебе Господь явит милость Свою”».
В монашеской жизни послушание – одно из самых великих и плодоносных деланий. И каждому монаху важно быть готовым проявить терпение и мужество в этом делании. Поскольку человек имеет падшее естество, то послушание, как правило, возводит его в подвиг постоянного отречения от своего «я». Есть такая история об одном оптинском монахе: «“Что такое послушание?” – спросили однажды на покосе Оптинские монахи одного простого старца, умудренного опытом жизни духовной. На этот вопрос простой старец дал и ответ простой. “Послушание? – так начал он. – А это вот что значит: вот я, например, хожу на покос по своей воле, я хожу с охотой и тружусь с удовольствием. А скажи мне настоятель: «Старик! иди на покос на послушание»; я ему скажу: «Не могу, не пойду!»”».
Падшее человеческое естество противится послушанию. Когда нужно отсечь свою волю, даже в самых простых вещах, эгоизм поднимает голову и говорит: «Нет!» Поэтому послушание – это всегда большой внутренний подвиг. Но этот подвиг наиболее угоден Господу, и Господь всегда подает особую благодать и помощь монаху для этого подвига. Как говорил преподобный Никон: «Настоящее послушание, приносящее душе великую пользу, происходит тогда, когда делаешь наперекор себе, тогда Сам Господь на Свои руки берет тебя, благословляет твои труды».
При всей своей высоте подвиг послушания доступен любому монаху, и страстному, и немощному. И любой монах именно через послушание может обрести глубокий внутренний мир, исцелиться от страстей и спастись. Преподобный Никон рассказывал о себе: «Давно еще мне пришла мысль – вот, у меня ничего нет, ни внутреннего монашества нет, ни наружного, ибо никаких телесных подвигов я не несу. И душевными очами не вижу я в себе монаха. Тогда, чтобы не погибнуть, я решил идти путем послушания. После такого решения я делал только то, что мне скажут, и обрел спокойствие».
О силе послушания хорошо говорит преподобный Антоний Оптинский; его словами хочу завершить свое сообщение, выразив пожелание, чтобы его слова стали для всех напутствием, чтобы мы и сами подражали в послушании Христу, и вверенных нам монахов обучали этому. Вот слова преподобного Антония: «Христиане суть одушевленные образа Христовы, и кто из них кроток есть, смирен сердцем и послушлив, тот более всех похож на Христа».
Источник: МОНАСТЫРСКИЙ ВЕСТНИК
