Протоиерей Максим Обухов,
Клирик храма Свв. Бориса и Глеба в Дегунине,
руководитель Православного медико-просветительского центра «Жизнь»,
член Церковно-общественного совета по биомедицинской этике
Этический аспект манипуляций над эмбрионами
Появление новых репродуктивных технологий, с которыми связаны манипуляции над эмбрионами, оплодотворение in vitro, клонирование, ‑ ставят очень серьезные этические вопросы. Наиболее остро стоит вопрос о ценности жизни эмбриона. От ответа на него зависит и общее отношение к ре продуктивным технологиям. Среди специалистов нет однозначных мнений.
Одна из самых основных проблем ‑ является ли эмбрион человеком со всеми присущими ему правами, и с какого момента ребенка можно считать таковым? Существует точка зрения, что на 14-й день происходят некие существенные изменения, в результате которых эмбрион приобретает особый статус. До этого никаким правом на защиту он не обладает. Без сомнения, эта точка отсчета является условностью. Уже зачатые дети, будь им восемь, четырнадцать дней, или несколько лет, отличаются друг от друга лишь возрастом, размером и степенью развития. Проводить юридическую разницу между четырнадцатидневным эмбрионом и двадцатидневным ‑ это то же самое, что за убийство пятикилограммового младенца давать меньший срок, чем за убийство десятикилограммового, или определять права людей в зависимости от расы, профессии, либо того, кто правша или левша.
Зачатие считалось моментом начала человеческой жизни всегда. Тонкого различения плода образовавшегося, или еще не образованного у нас несть» (2- е правило св. Василия Великого). Василий Великий, как известно, был не только почитаемым епископом, но и широко образованным человеком.
Новая «мораль», введенная правительством Ленина в 1920 г., именно через внедрение условных ограничительных сроков сделала детоубийство оправданным и узаконила его. Как только «общественное мнение» было приучено к искусственным срокам, стало возможным отодвигать их дальше и дальше. Началось наступление «культуры детоубийства.
Говоря о новых репродуктивных технологиях, мы видим, что хотя в решениях различных этических комитетов и присутствует идея о ценности человеческой жизни до рождения, в то же время в употребление входит термин «градуалистическая» позиция, которая предполагает возрастание ценности и правовой защищенности эмбриона по мере того, как он приобретает внешние черты, характерные для человека. Данная теория ‑ своего рода антипод 2-го правила св. Василия Великого. Внешнее сходство или несхожесть определяет видовую принадлежность эмбриона. Человек устроен так, что не может быть человеком сначала на одну десятую, потом наполовину, а затем уже «целым». Во время внутриутробного существования происходит развитие. Эмбрион представляет собой настолько замкнутую систему, что из-вне, т.е. из организма матери, он получает только воду, кислород и питательные вещества. Человек, будь то новорожденный ребенок или старик, как эмбрион или зигота, ‑ остается таковым независимо от того, сколько он весит, какой имеет возраст. Даже сам термин «развитие» не вполне подходит, так как предполагает изменение от простого, примитивного состояния к более сложному. В случае с эмбрионом скорее можно говорить о проявлении уже имеющихся, но скрытых свойств. В зиготе, оплодотворенной яйцеклетке, т. е. в человеке, после зачатия есть все, что имеется у взрослого, только в одной клетке. Эту мысль можно проиллюстрировать следующим сравнением: после оплодотворения (зачатия) начинается деление клеток. Сначала образуются две клетки, потом четыре, восемь и т.д., до самой биологической смерти. Когда из одной клетки образуются две, то ни одна из них никогда не будет более сложно устроена, чем та клетка, из которой они образовались. Происходит только дифференциация, узкая специализация клеток: из зиготы произойдут и жировые клетки, и клетки соединительной ткани и все остальные, но ни одна из них не будет более сложно устроена, чем самая первая. Даже хромосомы соматических клеток с миллиарда- ми генов будут идентичны тем, которые образовались в момент зачатия.
Поэтому делить эмбрионы на более ценные и менее ценные невозможно. Любая установка, предполагающая возможность умерщвления человека в любом возрасте, начиная с зачатия, ведет к оправданию убийства.
Наше отношение к этому базовому, основополагающему вопросу определяет отношение к репродуктивным технологиям и любым манипуляциям над эмбрионами человека. Вот несколько примеров.
Экстракорпоральное оплодотворение предполагает образование вне тела матери 7–8 эмбрионов с дальнейшим подсаживанием в матку. Для получения беременности одним ребенком требуется убить несколько его братьев и сестер.
Имплантация эмбрионов тесно связана с гибелью детей в случае неудачи, которая бывает весьма частой.
Эксперименты над эмбрионами. Создание эмбрионов ради экспериментов над ними осуждается всеми государствами и международными нормами. Но куда девать те тысячи «лишних» эмбрионов, полученных в результате искусственного оплодотворения и не дождавшихся своей очереди? Новая мораль в этом случае допускает опыты над ними. Их ждут уничтожение или эксперименты, как над лягушками.
Как мы видим, принятие принципа относительной, а не абсолютной ценности человеческой жизни приводит к результатам, которые уже принесли отрицательные плоды, но могут привести к еще более худшему, причем все это делается как бы во имя здоровья, благополучия и долголетия. И все это ‑ плоды того, что сознание современного человека искажено и допускает отношение к зачатому ребенку как к материалу эмбриологических исследований, уничижая жизнь «научным» манипулированием и ее «осмысленным» уничтожением.
